Романовы. Ошибки великой династии

В двадцати комнатах дворца разложив дары Фёдоровы пред глазами Императора и Вельмож его, он удовлетворил их любопытству описанием Сибири, богатой мехами, но не хотел сказать, чего стоила сия присылка Государева, оценённая Богемскими Евреями и купцами в восемь бочек золота. Вельяминов объявил Министерству Австрийскому, что вспоможение столь значительное доказывает всю искренность Фёдорова дружества, невзирая на удивительную медленность Императора и союзников его в заключении торжественного договора с нами…

Но пышность и ласки не произвели ничего важного. Когда Австрийский Вельможа, приступив к главному делу, объявил, что Рудольф ещё ждёт от нас услуг дальнейших; что мы должны препятствовать впадениям Хана в Венгрию и миру Шаха с Султаном; должны и впредь помогать казною Императору, в срочное время, в определённом количестве, золотом или серебром, а не мехами, коих он не может выгодно продавать в Европе…»

Потом дойдёт до требований оплаты не только золотом, но и кусками российской территории – шведам за защиту против поляков.

Да и позже, во время Тридцатилетней войны, когда по калькуляции Солоневича у нас уже было 89 000 солдат «нового строя», Россия кормила и финансировала шведскую армию в надежде, что её удары по Польше помогут нам вернуть Смоленск. Собственная попытка вернуть в 1632–1634 годах Смоленск обернулась победой поляков, растворением нашей армии и казнью полководца Шеина.

Необходимое примечание: часто дихотомия «старая армия – новая армия» у меня подменялась для иллюстраций некоторых исторических тенденций на: «европейская – азиатская». Например, у Польши армия оставалась преимущественно старой, её можно сравнить с азиатской – именно по итоговым показателям боеспособности : послепетровская русская армия громила её примерно в тех же пропорциях, что и турок. Но потом последовал один выразительный поворот исторического сюжета, подтверждающий заявленную тенденцию. Проследим шаги.

«За разгром бунтовщиков под Ореховом Суворов был удостоен чина генерал-майора. Ляхи были так деморализованы, что не могли остановиться в бегстве, хотя под конец их преследовали всего 10 кавалеристов во главе с самим Суворовым. В 1770 Суворов разгромил под Ландскроной отряды Дюмурье (французский военспец у поляков). При этом с нашей стороны были ранены только 10 человек . Разбив последнего предводителя конфедератов Казимира Пулавского, Суворов за 17 суток прошёл 700 вёрст среди враждебно настроенного населения, почти ежедневно ведя бои. В 1771 восстал литовский великий гетман граф Огинский. У него был лучший среди бунтовщиков трёхтысячный полк “чёрных гусар ”. Суворов с отрядом в 800 человек прошёл за 4 дня 200 вёрст, напал на Столовичи, вражескую базу ночью и разгромил гетмана. В 1772 Суворов разбил большой отряд в Кракове – и война фактически закончилась…»

А после 1794 года поляки показали общеславянскую прекрасную обучаемость, способность «схватывать на лету». Массово двинулись добровольцами к Наполеону, и довольно быстро польские легионы по удельной боеспособности сравнялись с лучшими французскими частями, уступая, может, лишь Старой гвардии. Об этом повороте и двести с лишним лет спустя поётся в знаменитом гимне «Ещё Польска не сгинела…». Удивительно, если вдуматься, упоминание в национальном гимне (!) фамилии иностранца и процесса военного обучения у него:

Вислу перейдём и Варту,

Будем поляками.

Дал пример нам Бонапарте

Как должны мы побеждать…

Извините, этот перевод буквален, неказист, но оригинал с музыкой мазурки очень красив.

«Польская теорема» говорит примерно о том же, что и «Крымская». В XVI–XVIII веках старые польские армии сражались с русскими с переменным успехом. В XVIII веке новая русская (послепетровская) армия регулярно побеждала старую польскую, как европейцы – азиатов.

А в начале XIX века «наученные у Бонапарта» новые польские части сражались с русскими гораздо упорнее. В тех же сражениях у Грохова, Остроленки 1831 года Россия выставляла даже численно превосходящие армии – 35 000 против 30 000. Пропорций 1770 года, суворовских, уже не было и близко.

История, элементарная логика, арифметика говорят: или не было в природе той русско-польской Смоленской войны 1632–1634 годов, не было капитуляции и казни Шеина, Измайлова, или не должно быть этих бессмысленных вагонов томов критик Петровской военной реформы. И не для обеления «проклятого императора», а для возвращения какого-то смысла «русской истории», как учебному предмету в частности.

Надеюсь, и сам факт наличия в национальном гимне наших ближайших славянских соседей этих строк о военном обучении вы признаете ещё одним аргументом в пользу моего подхода. «Военный экзамен» – главная, порой единственно объективно проявляемая из ролей государства.