Романовы. Пленники судьбы

Цесаревна смертельно боялась опоздать: на церковную службу, на бал, на прием, на выход, на утреннее представление Императрице Александре Федоровне. Она везде поспевала в срок. Случалось, что когда вдруг Императрица Александра Федоровна неожиданно назначала по своему капризу некое собрание у себя или приглашала вдруг на прогулку, на которую «Ее Величество отбудут через десять минут», то и тогда Цесаревна успевала собраться и преодолеть анфилады дворцовых зал. Иногда Мария Александровна просто бежала в покои Императрицы впереди фрейлин! Все это стоило огромных нервных усилий. Позднее вспоминала, что когда была Цесаревной, то «жила как волонтер».

Прибыв в страну, языка, верований и обычаев которой почти не знала, с немецкой основательностью погрузилась в изучение и постижение русского мира. Быстро освоила язык, стала образцовой верующей. Православие ее захватило и подчинило. Она и раньше была глубоко религиозна, но в России это чувство ей овладело целиком. Если бы был выбор, может быть, удалилась бы из повседневности. Но выбора не было.

Дочь поэта Тютчева Анна Федоровна (1829–1889) – фрейлина Цесаревны Марии Александровны – характеризуя ее, писала: «Душа Великой княгини из тех, что принадлежат монастырю. Ее хорошо можно было себе представить под монашеским покрывалом, коленопреклоненной под сенью высоких готических сводов, объятую безмолвием, изнуренную постом, долгими созерцательными бдениями и продолжительными церковными службами, пышною торжественностью которых она бы с любовью руководила».

Ее супруг был значительно ближе к земным радостям. Даже в периоды хандры, которые у него порой случались, он вдруг необычайно оживлялся, как только оказывался в женском обществе, в особенности, когда там преобладали молодые барышни. Мария Александровна знала об этой слабости супруга, относилась к ней снисходительно, называя ее «умилениями сердца».

Близкая к Царской Семье фрейлина графиня А.А. Толстая (1818–1904) вспоминала, что «Император был весьма склонен к многочисленным сердечным увлечениям. Они иногда принимали довольно устойчивый характер, что очень огорчало Государыню, поскольку объектами этих пасторалей обыкновенно бывали юные особы из ее свиты, но, как правило, все эти увлечения были далеки от того, что называется апофеозом супружеской неверности».

Несмотря на бесконечные разговоры о «сердечных увлечениях» Александра II, ничего серьезного замечено не было. Казалось, что они – всего лишь досужие домыслы, а до «апофеоза супружеской неверности» дело не доходило.

Однако с конца 60-х годов при Дворе и в петербургском высшем свете возникли слухи о том, что у Императора Александра II появилась постоянная серьезная привязанность: молодая фрейлина княжна Екатерина Михайловна Долгорукая.

Родилась она в Москве в 1847 году и происходила из древнейшего княжеского рода. Многие находили ее красавицей, другие же, и таких было немало, не разделяли подобных утверждений. Однако никто не решался опровергать очевидное и оспаривать несомненную привлекательность молодой и стройной княжны, смотревшей на мир широко раскрытыми глазами. Некоторые считали, что это взгляд «испуганной газели», недоброжелатели же полагали, что ее облик выдает в ней авантюристку.

Царь впервые увидел будущую свою привязанность, когда той только исполнилось десять лет. Он тогда проездом посетил имение Долгоруких Тепловку и невольно обратил внимание на шаловливую и улыбчивую девочку, нарушившую этикет и самовольно решившую познакомиться с императором. Живость и непосредственность черноглазой девочки умилили.

В конце 50-х годов отец княжны, Михаил Михайлович, увлекся предпринимательской деятельностью, и это увлечение закончилось полным разорением. Некогда большое состояние улетучилось без следа. Вскоре папенька умер, и дети князя (две дочери и четверо сыновей) остались без всяких средств. Александр II проявил трогательное участие: имение было взято в опеку, а сироты стали Императорскими подопечными.

Дочери покойного князя были определены в Институт благородных девиц в Петербурге, который чаще называли Смольным институтом (по названию расположенного по соседству Смольного монастыря). Царь регулярно посещал это аристократическое учебное заведение и всегда интересовался успехами своих подопечных, но особенно – Екатерины Долгорукой.

В 1864 году княжна окончила Смольный институт, получила шифр и стала фрейлиной Императрицы Марии Александровны. Ее переполняли романтические мечтания, однако бесприданнице устроить благополучно семейную жизнь было непросто. Но скоро все так резко и так бесповоротно вокруг переменилось, а ее жизнь ей уже больше не принадлежала. В нее влюбился Царь.