Романовы. Пленники судьбы

Княжна Долгорукая, ставшая для Императора «дорогой Катрин», далеко вперед не заглядывала. Главное, она любит и сама любима. Все остальное вначале не имело особого значения. А «всего остального» было более чем достаточно, чтобы отравить жизнь. Не занимая видного поста при дворе, она, как фрейлина, обязана была участвовать во многих церемониях и смогла близко наблюдать и прочувствовать холодную и напыщенную атмосферу той «золотой клетки», где находился ее возлюбленный.

Позже она отказалась от своих фрейлинских обязанностей, но не в силу прихоти или своеволия, а потому, что находиться в придворной среде становилось непереносимо, и потому, что надо было воспитывать детей императора, которых у нее родилось четверо: Георгий (1872–1913), Ольга (1873–1925), Екатерина (1877–1959). Еще один ребенок – сын Борис, родившейся в марте 1876 году, – умер трех дней от роду.

Первые месяцы после того июльского события 1866 года в Петергофе Екатерина Долгорукая испытала немало волнений и переживаний. Она расставалась на несколько месяцев с Царем, чтобы избавиться от этого наваждения, но уже в 1867 году решила раз и навсегда предоставить все судьбе.

Она отдала любимому мужчине всю себя без остатка, все чувства, мысли, воображение, заботы. Княжна стала не только возлюбленной царя; она сделалась для него целым миром, миром тайным и сладостным, где Монарх находил успокоение и утешение от своей трудной и непрерывной миссии. Долгорукая знала, что Александр II сдержит обещание и если Богу будет угодно, то он преодолеет трудности и станет законным мужем. Она верила возлюбленному, когда он говорил, что после встречи с ней не имел близости ни с одной женщиной, в том числе и с женой.

Княжна следовала за Царем повсеместно. В 1867 году она инкогнито приехала в Париж, остановилась в небольшом отеле и каждую ночь встречалась с Александром II, который был гостем Императора Наполеона III. Самодержец, к ужасу русской тайной полиции, без сопровождения посещал ее в отеле; принимал в саду Елисейского Дворца, столь любимом когда-то легендарной фавориткой Людовика XV мадам де Помпадур. Она ездила за ним в Крым, жила на частной даче, и Император ее навещал. Они встречались в павильонах Петергофа, на прогулках в Павловске и Красном Селе.

В Петербурге местом их свиданий стали две небольшие комнатки на первом этаже Зимнего Дворца, где жил последние годы и где скончался Император Николай I. Позже Екатерина Михайловна с потомством перебралась на третий этаж Дворца. Из личных Царских покоев на втором этаже сюда вела тайная лестница, и Император, проведя вечер в кругу родных и близких, ближе к полуночи спускался незамеченным вниз, чтобы встретить свою желанную. Она всегда его ждала. Он это знал и был рад, что есть человек, преданный ему целиком, до конца.

Императору было хорошо в обществе княжны, так свободно, так раскованно, как никогда раньше и не было. Не надо было ничего сочинять, не надо было быть Царем, а можно остаться лишь мужчиной и ощущать тихую радость простого семейного очага.

Катрин готовила чай, помогала снять сапоги, окружала таким теплом и заботой, которых в других местах и иных помещениях Царь и не знал никогда. Когда он целовал ее, то у него кружилась голова, и он, человек, проживший уже большую жизнь и испытавший на своем веку немало сердечных привязанностей, трепетал, как зеленый юнец. Царь был счастлив.

Но тайна Самодержца всех интересует и всем принадлежит. О серьезном увлечении Александра II и о его тайных свиданиях очень скоро стало известно сначала придворным, а затем и всему высшему обществу. Никто открыто не обсуждал столь щекотливую тему. В интимных же собраниях о том много судачили. Как всегда бывало в таких случаях, правда перемешивалась с вымыслом, факты с ложью.

В общих же чертах картина в начале 70-х годов XIX века сложилась вполне объективная: у Императора появилась вторая семья. Однако почитание Самодержца в России было еще столь прочным, что никто не решался хоть как-то осудить властелина.

Все стрелы критики и поношения направлялись лишь по адресу Екатерины Долгорукой. Беспощадная молва приписывала ей самые невероятные поступки, немыслимо скандальное поведения, шокирующие высказывания.

Говорили, что княжна была невероятно развратна чуть ли не с пеленок, что она ведет себя нарочито вызывающе и, чтобы «разжечь страсть у Императора», танцует перед ним обнаженная на столе, что в непристойном виде проводит целые дни и якобы даже принимает посетителей «почти не одетой», что она вымогает драгоценности и за бриллианты «готова отдаться первому встречному». И много чего еще говорили, рисуя облик молодой Долгорукой в самом непривлекательном виде.

Чадолюбивые мамаши, наслушавшись подобных разговоров, только и думали о том, как бы ненароком их молодые дочери, которых начинали вывозить в свет, даже издали не смогли бы увидеть ту, которую называли то Мессалиной, то куртизанкой.

Княжна пожертвовала всем во имя любви и почти перестала таиться. Пусть будет так, как будет, а что делать – это должен решать Александр.