Романовы. Пленники судьбы

В Красном Селе под Петербургом, где в летние месяцы происходили лагерные сборы и учения гвардейских частей, Главнокомандующий Петербургским военным округом Великий князь Николай Николаевич распорядился построить большой деревянный театр, «для развлечения офицеров». По окончании дневных занятий, вечерами господа офицеры наслаждались там веселыми водевилями. Обязательно шли и балетные дивертисменты. Такие сценические действа очень нравились Главнокомандующему, и он был всегда самым преданным зрителем.

Свою жену Великий князь постепенно стал не просто не любить, а ненавидеть. Такая толстая, неповоротливая, ворчливая. После рождения сына Петра тяги к ней не испытывал. «Корова» только и называл, когда речь о супруге заходила.

На балетной сцене Великий князь узрел ту, которая вскоре перевернула всю его жизнь. Звали ее Екатерина, по фамилии Числова (1845–1889). Она была почти на пятнадцать лет моложе Николая Николаевича. Смешливая инженю вскружила голову Великому князю, и он «пал жертвой стрелы амура».

Первые годы она была такая ласковая, такая «жолли» (милашка). Ненаглядная Катенька «заключила князя в свои объятия», да так крепко, что генерал-фельдмаршал до самой ее смерти вырваться из них не мог. Он распорядился, чтобы в Красносельском офицерском театре образ его Катеньки был запечатлен в медальоне над сценой. Лишь через многие годы, при ремонте театра, выяснилось, что под изображением женской головки, известным нескольким поколениям офицеров, имелась подпись: Числова. Ранее об этой маленькой тайне красносельского театра знал лишь ее царскородный обожатель.

Числова бросила сцену и целиком занялась устройством «милого гнездышка», финансовое благополучие которого полностью легко на плечи Великого князя. В 70-х годах весь Петербург уже знал, что у брата Александра II появилась вторая семья. Его карету почти каждый день видели на Почтамтской улице, где в одном из домов обосновалась экс-балерина с семейством.

Жену Николай Николаевич совсем забросил и даже встречаться с ней не хотел. Когда же случались общественные события, надо было присутствовать вместе с супругой, то Николай Николаевич в таких случаях хоть и отбывал повинность, но на Александру Петровну даже не глядел. Она стала для него постылым и неодушевленным предметом. В конце концов обо всем узнал Царь.

Александр II, сам «опоенный любовным нектаром», сгоравший от любви к Долгорукой, по отношению к слабостям других был строг и непримирим. Когда ему доложили, что у брата Николая незаконная жена, незаконнорожденные дети (Числова родила от великого князя четверых), царя обуял гнев. Это все происходило не в среде трактирщиков, а в Императорской Фамилии!

Царь устроил нагоняй генерал-фельдмаршалу, а Числова была немедленно выслана из Петербурга в городок Венден (около Риги). Но возлюбленная фея недолго там прозябала.

Человек по духу сугубо военный, Николай Николаевич знал назубок, как молитву «Отче наш», правило: быстрота натиска и неожиданность атаки – залог успеха в сражении. В мирных условиях он решил прибегнуть к той же «тактике». Он публично обвинил Великую княгиню Александру Петровну в супружеской неверности. Но адюльтер требовал и второго виновного. И он был назван: духовник великой княгини протоиерей Василий Лебедев. Якобы тот на исповеди сам во всем признался.

Николай Николаевич проявил невероятную ярость, выгнал жену из своего Николаевского Дворца, отняв все драгоценности, в том числе и свои собственные подарки. Мало того, он лишил ее личных туалетов. Несчастная оказалась чуть ли не с котомкой побирушки прямо на улице. Слава Богу, нашлись сердобольные родственники, пригрели. Иначе бы впору было идти по миру чуть ли не в том, в чем мать родила.

Когда Александр II услышал обо всем том, то не стал выяснять достоверность, искать правого и виноватого. Вся эта «грязь» от начала и до конца вызывала лишь отвращение. Он отказался принимать Великую княгиню для объяснения и распорядился, чтобы та немедленно отправилась за границу «для лечения» и без «особого уведомления» не появлялась больше в России. Все расходы по содержанию изгнанной Царь принял на свой счет.

Вскоре Александр II погиб, на престоле оказался Александр III, перед которым вся эта скандальная история и всплыла. Тетя Саша прислала новому Царю из Европы письмо:

«Прости великодушно, что я дерзаю беспокоить Тебя настоящим письмом. Милости ко мне Незабвеннейшего моего благодетеля велики, и Ты по своему благосердию повелеваешь продолжить таковые милости. К сожалению, здоровье не поправляется, ожидаемых благоприятных результатов нет. Мне хуже, чем было при отъезде. Пережито много весьма тяжелого. Ужасающая катастрофа 1-го марта. Это останется вечной раной сердца. Перед этим в январе, в Неаполе, во время посещения дяди Низи пережито то, что не желаю злейшему врагу и все это, и упадок сил все возрастающий, получаемый после нашего перехода, и притом сильнейшая тоска по родине, убивает последние силы.