Романовы. Пленники судьбы

Они не были сверстниками: Георг родился в 1865 году, его русский кузен Ники появился на свет тремя годами позже. В первый раз увиделись в раннем детстве, в 1873 году, когда Николай Александрович с родителями два месяца гостил в Англии. От того лета в памяти Николая ничего почти не осталось. Георг же, которого родня в России называла «Джорджи», потом уверял, что хорошо помнил, как Ники строил на берегу острова Уайт, где размещалась королевская резиденция, песчаные замки и как это ему плохо удавалось.

Затем кузены встречались много раз в Дании, у дедушки и бабушки. У Короля Христиана IX и королевы Луизы летом обычно собирались их дети и внуки со всей Европы. Там Георг и Ники стали друзьями; на прогулках и играх были неразлучны. «Дорогой Джорджи» и «мой старина Ники» – так они обращались друг другу в письмах.

В 1893 году внук Королевы Виктории Георг женился на Марии, Принцессе Текской (1867–1953). На свадьбе присутствовал в качестве почетного гостя Цесаревич Николай, который через год стал и крестным отцом их первенца – принца Георга, будущего Английского Короля Георга VI (1894–1952)[58].

В 1894 году наметилось еще большее родственное сближение между английским принцем и его русским кузеном. Внучка Королевы Виктории Алиса Гессенская (двоюродная сестра Георга) стала Невестой Цесаревича. Это случилось 8 апреля в Кобурге, и в тот же день Георг получил телеграмму от счастливого жениха. В ответ герцог Йоркский отправил письмо:

«Мой дорогой старина Ники! Я должен послать Тебе всего пару строк, чтобы от всего сердца поздравить Тебя с хорошей вестью, что Ты телеграфировал мне вчера. Желаю Тебе и дорогой Аликс всех радостей и счастья теперь и в будущем. Мне в самом деле доставляет удовольствие думать, что все наконец устроилось и что великое желание Твоего сердца наконец сбылось, ведь мне известно, что уже несколько лет Ты любишь Аликс и хочешь жениться на ней.

Я совершенно уверен, что Она будет тебе отличной женой и что Она очаровательна, мила и образованна. Я не мог бы Тебе пожелать лучшего, когда говорю, что надеюсь, вы вдвоем будете так же счастливы вместе, как мы с Мэй. Я также очень рад, что Ваша помолвка совершилась в Кобурге, и знаю, что для бабушки было бы величайшим удовольствием присутствовать при этом счастливом событии; она очень любит Аликс и всегда говорила мне, как она надеялась, что когда-нибудь Она выйдет за Тебя.

Представь себе, вот уже почти год, как Ты был здесь. Интересно, когда мы встретимся снова, очень надеюсь, что скоро… Полагаю. Теперь ты несколько дней не вернешься в Петербург. Что будет делать Аликс? Не буду теперь Тебе более надоедать, кроме как еще новыми добрыми пожеланиями и, пожалуйста, передай привет всем многочисленным родственникам. Благослови тебя Бог, дорогой Ники. Навеки Твой любящий кузен Джорджи».

В отличие от Ники у Алисы Ее кузен вызывал куда меньше симпатии. Она его знала с детства, они практически выросли вместе при Дворе Королевы Виктории. По ее представлениям это был довольно пустой человек, интересы которого ограничивались гонками на яхтах, скачками и коллекционированием марок. Еще была несимпатична его манера за глаза подтрунивать над бабушкой Королевой Викторией. Аликс считала такое поведение недопустимым.

Принцессу покоробило, когда после Ее помолвки Георг счел себя вправе обсуждать Ее будущую совместную с Ники жизнь и давать неуместные советы. В начале мая 1894 года в письме Николаю она с возмущением писала:

«Забыла вчера сказать, что этот глупый Джорджи говорит, что Я должна настоять на том, чтобы Ты носил высокие каблуки, а сама должна носить совсем низкие. Мэй, по его словам, не хочет менять своих, а он стал носить высокие; в начале было неудобно, а потом их и не замечаешь. Вижу Твое лицо, пока ты это читаешь! Будто рост составляет какую-нибудь разницу, а мужчина на высоких каблуках так смешон, и Я уверена, что Ты никогда этого не сделаешь».

Алиса-Александра и позже не переменила взгляда на кузена Джорджи, хотя прилюдно критически о нем не высказывалась. Он ведь родственник, член Династии. В то же время Ее порой коробили бестактности английского кузена. Например, в конце 1902 года он прислал Ники письмо, где радостью сообщал, что у них родился четвертый сын, и беспардонно добавил: «Я хотел бы, что бы один из них был Твой».

Джорджи знал, что у них родилось четыре дочери, он не мог не знать, что появление сына было заветной мечтой, неизбывным желанием. И при этом позволил себе такой пассаж, так бездушно уколол родительские и монаршие чувства!

Она не сомневалась, что у Георга недостаточно развито чувство меры. Для Александры Федоровны это было признаком не очень хорошего тона. Жена Джорджи Мария, которую все звали Мэй, была под стать супругу: на уме только туалеты и балы. Обескураживала и алчность четы герцогов Йоркских.