Романовы

24 июня новый допрос, снова пытки и кнут. Вопрос о судьбе царевича давно предрешен. Ясно, что Петр не оставит в живых сына, побывавшего в застенках, сына, которого народная молва уже зачислила в святые и мученики. Но Петр продолжает допросы. Алексей называет все новые и новые имена. Долгие месяцы длится террор. Десятки и сотни лиц корчатся в мучениях над раскаленными жаровнями. Дыба, колесование, вырывание ноздрей, четвертование совершаются день за днем. Лишь немногие счастливчики отделываются батогами и ссылкой.

Петербург изнемогал в атмосфере сплошного террора. «Город сделался зловещим», — пишет Лаби в январе 1718 года. Все живут, словно охваченные общей заразой. Жителей как будто нет, остались только обвинители и обвиняемые.

Но вот допрос царевича объявляется законченным. Создан, наконец, верховный суд. В его состав входят министры, сенаторы, высшие военные чины (духовенство за недостаточную определенность решений отстранено).

Суд созван для произнесения последнего слова о судьбе царевича. Все знали, что царь хочет смертного приговора своему сыну. Совещаться было не о чем. 127 судей, все как один, холопски и рабски угодливо требовали смертного приговора и без долгих рассуждений подписали этот смертный приговор. Нашелся только один гвардейский офицер, который уклонился от подписи. Неужели нашелся такой смельчак? Дело оказалось проще: просто этот человек не умел написать своей фамилии!

Но и этого смертного приговора оказалось недостаточно, чтобы успокоить свирепость Петра. Алексей умер раньше, чем приговор успели привести в исполнение. Он умер «скоропостижно». Впоследствии, на примерах Петра III и Павла I, мы еще встретимся с этим, свойственным роду Романовых, видом скоропостижной смерти.

Как произошла смерть Алексея? Царский манифест, подписанный Петром, указывает на «жестокую болезнь, подобную апоплексии». Все остальные современники единодушно указывают иную причину: царевичу была отрублена голова. Девице Крамер было поручено пришить голову к телу казненного. Позже эта умелая портниха сделает придворную карьеру и станет гофмейстериной великой княжны Натальи, дочери казненного Алексея.

В записной книге петербургской канцелярии, в которой велась запись всего происходящего в стенах крепости, встречаем подробности относительно пыток, применяемых в присутствии Петра к царевичу Алексею. Суд, вынесший смертный приговор, состоялся 24 июня. Но еще и 26 июня записи гарнизонной канцелярии рассказывают о пытках. Они производились и в тот самый день, когда произошла «скоропостижная смерть» Алексея. «В день смерти Алексея, — сообщает Лефорт, переменивший службу у Петра на роль саксонского советника, — царь в 4 часа утра в сопровождении Толстого отправился в крепость. Здесь в сводчатом подземелье Алексея подняли на „кобылу“. Удары кнутом вместо палача наносит сам царь».

В 10 часов утра пытки возобновляются. Петр снова явился, на этот раз вместе с Екатериной. Бьет кнутом приговоренного к смерти не только Петр, но и, по его приказанию, Екатерина. Когда она оказывается недостаточно умелой, Петр выхватывает кнут из ее рук и первым же ударом отшибает сознание своего несчастного сына. Присутствующие сочли было Алексея мертвым, но вскоре царевич пошевелился.

— Еще черт не взял его! — кричит Петр.

В тот же день последовала, наконец, «скоропостижная смерть». Тело царевича с пришитой головой выставлено напоказ, чтобы каждый мог убедиться в его смерти, а особый манифест сообщил о том, что «сын наш Алексей получил от нас прощение по христианской и родительской должности и сего числа, исповедавшись и причастившись святых тайн, жизнь свою христианскую закончил».

На другой день после убийства сына Петр устраивает благодарственный молебен о Полтавской баталии. Торжество отпраздновано весьма пышно. Дали залп из 129 пушек.

Еще через день, когда тело Алексея, еще не похороненное (дабы избежать в будущем появления самозванцев, тело старались демонстрировать подольше), продолжает показываться народу, в журнале санкт-петербургского гарнизона рассказывается о торжествах по случаю тезоименитства его величества Петра Великого. Петр настроен все эти дни чрезвычайно празднично. По официальному сообщению, «его величество и прочие господа сенаторы и министры веселились довольно».

Праздники, балы, фейерверки совершаются ежедневно. Члены дипломатического корпуса позволяют себе осведомиться у Петра, как быть с ношением траура. Его ответ был краток: «Царевич умер, как преступник. Траура не полагается».

Ефросинья после убийства Алексея не осталась забытой. За свое предательство она получила в наследство имущество убитого. В указе Петра от 3 ноября 1718 года генерал-лейтенанту Бутурлину предписывалось выдать ей 28 мужских рубашек, ленты белой один аршин, кунтуш женский, 2 шапки, оставшиеся после Алексея, и много другое, вплоть до тафтяной юбки, кафтана и руковиц. Указ требует отдать их «девке Афросинье с распиской».