Романс для вора

… Ах воля ты, воля, Желанная доля, Прими и прости, обними!

Прожектора сверкали, дым валил, оглушительные звуки метались в тесном тюремном дворе, и в тот момент, когда свет на сцене неожиданно погас, а с высокой ажурной конструкции полетели в синее балтийское небо ослепительные огни фейерверка, никто не заметил, как на сцену проскользнул одетый в черное человек с закрытым темной повязкой лицом.

Проскользнув между колонками, он подбежал к одной из них, самой большой, повозился несколько секунд и, открыв потайную дверцу, спрятался внутрь. Дверца закрылась за ним, и даже музыканты не увидели, что произошло.

Повторив еще несколько раз рефрен, Роман поднял руки к небу и запрокинул голову. Музыканты поддали жару, звукорежиссер добавил громкости, и через несколько секунд заключительный аккорд резко оборвался.

Толпа завопила, а Роман, тяжело дыша, улыбнулся и сказал в микрофон:

— Спасибо. Спасибо.

Обведя взглядом публику, он сделал серьезное лицо и произнес с интонациями Высоцкого:

— Граждане бандиты! — и продолжил нормальным голосом. — На этом наш концерт закончился. Перед вами выступали я, Роман Меньшиков, и группа «Двенадцатый этап». Желаю всем поскорее потоптать гранит вольной набережной. Спасибо.

Он махнул рукой, и музыканты повторили заключительный аккорд.

Огни прожекторов погасли, и тюремный двор сразу же обрел свой обычный унылый вид.

Вдоль сцены тут же выстроились вертухаи. К микрофону подошел замначальника «Крестов» подполковник Голыба и сказал:

— А теперь все по камерам. И тихонечко, как зайчики. Сами знаете.

Зэки недовольно загудели, но, хоть на зайчиков в этот момент они не походили совершенно, послушно пошли в указанном направлении.

Все они знали, что такое карцер.

Бригада монтировщиков бросилась разбирать сцену, телевизионщики начали сворачивать свое хозяйство, а Роман, подозвав технического директора Гришу Быкова, сказал:

— Малый комплект аппаратуры погрузите в мой автобус. У меня завтра выступление на корпоративной вечеринке, на пивзаводе «Балтика».

Гриша кивнул и уже собрался отдать соответствующее распоряжение, но Роман тронул его за локоть и добавил:

— Да, и эту новую колонку, которую я взял попробовать, не забудь. Я решил ее вернуть. Что-то мне звук из нее не нравится.

— Ха! — усмехнулся Гриша. — Тебе звук из нее потому не нравится, что из нее вообще звука не было.

— То-то я и думаю — что за херня! — возмутился Роман. — Ну тогда тем более. Давай грузи.

Вытираясь услужливо поданным молоденькой гримершей полотенцем, Роман медленно спустился со сцены и направился в угол двора, где под присмотром нескольких вертухаев стоял небольшой полугрузовой автобус «Мерседес». В передней части салона имелось двенадцать удобных кресел, а за ними было достаточно места для того, чтобы разместить небольшой комплект аппаратуры.

Плюхнувшись на мягкое сиденье, Роман принял из рук заботливого Шапиро открытую банку с немецким пивом, сделал несколько глотков и сказал:

— Вроде нормально прошло.

— Все путем, — ответил Шапиро. — Тебе нужно жить в государстве зэков. Там ты будешь просто богом.

— Вот уж увольте, — Роман замотал головой. — Знаю я, на что ты намекаешь. Не поеду я по зонам да по тюрьмам. Забудь.

Шапиро пожал плечами — дескать, я вовсе не это имел в виду, но ничего не сказал. А Роман достал из кармана мобильник и, набрав номер, заговорил недовольным тоном:

— Слушай, Дрызлов, твоя колонка — говно. Да не надо мне ничего говорить! Она просто не работает. Все, все, не нужно меня уговаривать. Подожди.

Прикрыв трубку рукой, Роман повернулся к Шапиро и спросил:

— Мы как ехать будем?

— Ну… Сначала на базу, на Рубинштейна, а оттуда ты уж сам, на своей телеге.

— Понятно. Значит, — по Литейному.

Глотнув пива, Роман сказал в трубку:

— Значит, так. Примерно через полчаса я буду на углу Литейного и Чайковского, будь там. Заберешь свое барахло. Что значит — не успеешь? Я просто выставлю твой долбаный ящик на асфальт и уеду. Не успеешь — твои проблемы. Все. Давай.

Убрав трубку в карман, он допил пиво и сказал:

— Остановимся на углу Литейного и Чайковского. Там будут люди, которые заберут колонку. И чтобы я еще связался с этими самопальщиками…

— А я тебе всегда говорил, — назидательно произнес Шапиро, — лучше заплатить дорого, но купить фирменную вещь. Я вообще не понимаю, зачем ты связался с этим, как ты его назвал…

— Не важно, — отмахнулся Роман, — проехали.

Когда «мерседес» подъезжал к перекрестку Литейного и Чайковского, Роман посмотрел вперед и сказал:

— Вон они стоят. Притормози.

Водитель кивнул, и автобус, переехав через перекресток, плавно остановился рядом с «Газелью», у которой была открыта задняя дверь. Двое людей подошли к грузовому отсеку «мерседеса», и один из них спросил пропитым голосом:

— Которую тут брать?

— Вон ту, — Роман оглянулся назад, — да не эту, а вон ту, с белой окантовкой. И скажите своему начальнику, чтобы он больше не предлагал мне всякое барахло.

— Это ты, хозяин, сам ему скажи. Мы люди маленькие.