Романс для вора

Когда он пришел в себя, все внутренности тошнотворно ныли, во рту было кисло, а руки и ноги дрожали. Он с трудом поднялся с пола и, держась за стоявший рядом стул, медленно выпрямился.

— Это тебе для начала, — сказал ударивший его человек и указал на стул. — Сядь. Еще успеешь належаться.

Роман опустился на стул и, морщась, с трудом произнес:

— Может быть, кто-нибудь объяснит мне, в чем дело?

Сидевшие по углам мужчины переглянулись, затем один из них вздохнул и сказал:

— Да ты, видать, и вправду ничего не помнишь. Но это не меняет дела. Ладно, я сделаю тебе одолжение, объясню. Ты находишься в милиции. Мы — уголовные следователи. Ни о чем пока не догадываешься? Вижу, что нет… А ты — убийца. И сейчас ты будешь все вспоминать и рассказывать. Ясно?

Роман зажмурился и отрицательно покачал головой.

— Не понял, — нахмурился следователь. — Не будешь рассказывать или не ясно?

— Я ничего не понимаю, — Роман потер живот и поморщился. — Кого я убил? Когда? Как? Где?

— Смотри, Серега, — засмеялся один из следователей, — правильные вопросы задает! Ему бы самому в сыскари пойти…

— Возможно, — кивнул Серега, — а пока что он решил пойти в убийцы. Он раньше только пел в своих песенках про уголовную романтику, а теперь, видать, почувствовал себя крутым и решил попробовать ее в натуре. Что, артист, не так?

— Не так! — с отчаянием воскликнул Роман. — Может, вы хотя бы расскажете мне? Может, я, и вправду что-то такое оттопырил, а если расскажете, то и вспомню. А сейчас — гадом буду — думаю изо всех сил, но в голове ничего такого нет.

— Эх, артист, — вздохнул Серега, — ладно, помогу тебе. Ты шел пьяный по темной улице. Увидел одинокого прохожего и подумал: а дай-ка попробую! Никого вокруг нет, свидетелей нема, все тип-топ… Достал ствол и шмальнул в этого самого прохожего два раза. Прохожий — мертвый, а ты живой, сидишь здесь, и ждет тебя дальняя дорога и казенный дом, прямо как в твоих песенках. Кто-то жалостливый на тебя стукнул по телефону. Есть все-таки в гражданах сознательность. Вот так, артист!

Роман вытаращился на Серегу, потом недоверчиво оглядел остальных и прохрипел:

— Не-е, не годится… Какой еще пистолет?

— Какой пистолет? — Серега сузил глаза. — А вот этот!

И жестом фокусника вытащил из ящика стола полиэтиленовый мешок, в котором тусклой чернью сверкнул хищный красивый пистолет.

— Вот такой пистолет, — сказал Серега, держа мешок за угол и поворачивая его перед Романом. — Хороший, между прочим, пистолет ты себе выбрал — «Беретта»… Я бы от такого не отказался, а то хожу, как дурак, с «Макаром»!

— Это не мой пистолет, — решительно сказал Роман, и все засмеялись.

Он и сам понял, насколько банально и глупо прозвучало его заявление. Сглотнув, Роман сказал:

— А попить можно? А то во рту словно веником прошлись…

— Попить? — Серега посмотрел на коллег. — Дадим ему попить?

Коллеги кивнули, и Серега, нагнувшись, достал из-под стола большую бутылку «Боржоми».

— На, пей, и потом не сочиняй песен о том, какие следаки педерасты.

Роман взял бутыль, открыл ее и жадно присосался к горлышку.

Когда бутыль опустела наполовину, он с трудом оторвался от нее, завинтил пробку и, сдерживая отрыжку, протянул бутыль обратно.

— Нет уж, — усмехнулся Серега, — она теперь твоя. Думаешь, мы после тебя пить будем?

— Извини… те, — сказал Роман и поставил бутыль на пол рядом с собой.

— А ты хоть знаешь, кого ты завалил? — спросил Серега, закуривая и протягивая пачку Роману.

— Я никого не… — Роман нахмурился. — Нет, не знаю.

— А завалил ты человека, за которого тебя обязательно порвут на клочки. Это только мы такие добрые. А те, кто с ним работал, сделают из тебя мокрое место. Можешь поверить мне на слово.

— Да что это за человек-то такой?

— А это, артист, человек из очень особого отдела, высокий специалист, профессионал и вообще — таких героями называют. А ты, шкура микрофонная, за просто так его убил. Я скажу тебе, как его зовут, то есть — звали… Но это имя ничего тебе не скажет.

— Ну так давай говори, чего тянешь, — сказал Роман сквозь зубы.

— А ты не нукай, не запряг, — Серега затянулся и внимательно посмотрел на огонек сигареты, — а звали его — Александр Боровик.

— Саня? — Роман вскочил. — Ты что несешь, недоумок! Это же мой друг!

— Сядь! — Серега повысил голос.

— Иди ты к черту, идиот! — выкрикнул Роман. — Вы тут что, с ума все посходили, что ли?

Сидевший сбоку от Романа плечистый парень быстро встал и ударил его в голову. Удар пришелся в висок, и Роман, покачнувшись, съехал по стене на пол. Парень развернул Романа спиной к себе и, присев на корточки, сильно ткнул его кулаком ниже ребер. Опоясывающая боль остановила дыхание Романа, и он снова потерял сознание.

Очнулся Роман оттого, что на его лицо, шипя, лился «Боржоми».

— Все, — просипел он, — не надо больше. Я его лучше выпью.

— Смотри, соображает, — усмехнулся кто-то, и вода перестала литься.

Роман с трудом поднялся с пола и сел на стул.

— Дай воды, — сказал он и протянул руку.

— На.

Серега, с интересом глядя на Романа, протянул ему бутылку.

Роман допил «Боржоми» и поставил пустую бутылку на пол.