Романтическая океанология

С Одесского причала
Отправился «Курчатов»,
Отправился в Индийский океан.
Хотел зайти в Карачи,
Но вышло все иначе:
Что делать? Мы имеем гибкий план.
У острова Сокотра
Собою очень гордый
Он «Витязь» в океане повстречал.
Развесил свои флаги, достал со спиртом фляги,
И встречу эту бурно отмечал.
Потом пошла работа,
Хоть нету эхолота.
На все плевать: учебный полигон,
А после у Дероша,
Когда был день хороший,
Создали вновь бокалов перезвон.
Товарищ, товарищ!
Взрывай свои бомбы,
Взрывай свои бомбы в глубоке.
Одна саданула,
Другая тряханула,
И трещина открылася в боке.
Потом протухло мясо,
Отправились в Момбасу.
Смотрели там на антилопу гну,
Оттуда очумело
Рванули на Сейшелы
Двойным кокосом удивить страну.
И вновь пошла работа,
Но это скучно что-то,
Я лучше расскажу вам за коралл:
О том, как на атолле,
Сжав челюсти от боли,
Я ото дна кораллы отдирал.
Потом, помыв кораллы,
Спускать мы стали тралы,
Устроили последний полигон.
А чтоб науку двигать,
Зашли мы на Родригес,
Оттуда мы зашли на Реюньон.
Товарищ, товарищ!
Суэц перекрыли.
Пришлось нам вокруг Африки идти.
Хоть не попали в Аден,
Грустить о том не надо.
Зато зашли в Гибралтар по пути.
Товарищ, товарищ!
А что ты скажешь шефу,
Когда ты возвратишься в Институт?
Скажу, что для успеха мне надо вновь поехать:
Я полюбил морской суровый труд.

В этой песне отражена хронология экспедиции, использованы оттенки одесского юмора. Песня имела большой успех у участников экспедиции.

Я также обязан Удинцеву своей первой крупной командировкой за рубеж. В августе 1968 года я в составе небольшой группы ученых Института вылетел в Японию. Со мной были А.Ф. Береснев и В.М. Ковылин. Поездка в Токио, Киото, Саппоро была очень интересной, но ее украшением было наше участие с Сашей Бересневым в работах с сейсмопрофилографом с пневматическим излучателем. Мы провели десять дней на японском китобое, арендованном учеными, и получили ничем не заменимый опыт проведения работ с этой прекрасной аппаратурой, выпускавшейся малыми сериями фирмой «Ниппон Электрик».

На следующий год Г.Б. Удинцев организовал покупку этого сейсмопрофилографа, и люди его Лаборатории во главе с А.Ф. Бересневым работали с этой аппаратурой в рейсах нашего Института, а несколько позже в экспедициях других организаций. Я с большим теплом вспоминаю те времена, когда я работал с Г.Б. Удинцевым, и мне очень жаль, что он ушел из Института. Институт потерял прекрасного ученого и хорошего, доброго, вдумчивого человека. Однако он вписал важную страницу в историю развития нашего Института.

С приходом А.С. Монина начали происходить заметные сдвиги не только в технике исследований, но и в науке. Он поставил цель путем преобразований создать один из лучших институтов по исследованию океана в мире. В Институт пришли новые крупные ученые – такие как Л.П. Зоненшайн, О.Г. Сорохтин, Г.И. Баренблатт, А.С. Саркисян и другие. В середине 60-х годов в мире уже получила признание теория литосферных плит. Ученые по-новому начали смотреть на строение Земли, разрабатывать методики по изучению океанского дна в свете новой теории. В этом плане приглашение в Институт Л.П. Зоненшайна и О.Г. Сорохтина было очень важно, т. к. они были большими энтузиастами и серьезно занимались разработкой нового строения Земли, основанного на теории литосферных плит. Благодаря созданию сильного коллектива ученых Институт стал одним из лидеров в этом направлении морской геологии в мире. Для проведения детального изучения дна океана не хватало подводных обитаемых аппаратов.

Создание аппаратов «Пайсис»