Когда Виктуар де Кастеллан[298] дает “Бал невест вампира” в “Ритце”, что надо делать? Красить черным губы. Вспомнить, что Карл Лагерфельд прозвал эту эксцентрическую особу Вики Суперпати еще до того, как она начала работать у “Диора”. Злословить об уходе на покой Ива Сен-Лорана.
— Во Франции обожают хоронить людей, особенно живьем. Артистов начинают любить, когда они уходят из профессии или из жизни.
— О выходе на пенсию Сен-Лорана в прессе говорилось больше, чем о смерти Пьера Бурдье[299] !
— Сен-Лоран — это Бернар Пиво от моды. Вот увидите, через три месяца он вернется.
— Кто такой Пьер Бурдье? Он работал в группе LVMH или в PPR[300] ?
Вампирами переоделись немногие, но кровь друг из друга сосали все. Вечеринка удалась, но мы ушли через десять минут. Предпочитаю трахаться в “Косте”, нежели освобождать “Ритц”: меня зовут Оскар Дюфрен, а не Эрнест Хемингуэй[301].
Тест на знаменитость: пойдите в ресторан отеля “Кост” часов в 11 вечера. Входя, примите утомленный вид. Улыбнитесь распорядительнице Эмме и скажите: “Добрый вечер. Мы впятером”. Если она ответит: “Извините, но сегодня мест нет”, — это значит, что вы неизвестно кто. Если скажет: “Вы заказали?” — это значит, что вас начинают признавать. Если же она промолвит: “Столик освободится через пять минут”, — значит, недавно вас показывали по телевизору. А если она вас поцелует со словами: “Привет, Оскар, как дела? Сейчас я тебя провожу к твоему столику”, — это значит, что вы — это я. С чем вас и поздравляю.
На днях увидел Черроне со спины, подошел, он обернулся, это оказалась Катрин Лара[302] ! Нет, мне явно пора прибегнуть к лазерной коррекции зрения.
Каролина, 22 года:
— В восемнадцать лет я все дни напролет мечтала о любви. В двадцать два года я ею занимаюсь всю ночь. Я, конечно, блядь, потому что последний вариант меня устраивает больше.
Странное ощущение, что вы, не будучи участниками историй, которые я тут рассказываю, все-таки там были. Вы повсюду со мной. Я переживаю все это, только чтобы вам потом рассказать. Если бы вы меня не читали, я бы и не переживал. Я пишу, чтобы не потерять память; вы помогаете мне вспоминать. Без вас моя жизнь стала бы еще бесполезнее.
Стать писателем проще простого: надо всего лишь отвечать “писатель”, когда вас спрашивают, кем вы работаете.
(Вообще-то, если подумать, тут требуется еще и мужество.)
Я педик, который спит только с женщинами. Я люблю иронию без цинизма, трезвость мысли без нигилизма, загул без чувства вины, вежливость без лицемерия, робость без позерства, щедрость без благотворительности, ночь без одиночества, улицы без машин, счастье без скуки и беспричинные слезы.
Людо повествует о своей новой распутной жизни:
— Мне уже скоро сорок, я больше не могу семь раз подряд — после пятого мне необходимо передохнуть.
(Заметьте, что я уже меньше говорю о Франсуазе. Может быть, потому, что о счастье не рассказать? Или страсть ослабевает?)
Эводи, подруга Франсуазы, классно умыла одного клиента “Кабаре”. Этот тип долго танцевал напротив нее и наконец склонился к ее левому уху:
— Можно тебя поцеловать?
— Нет, спасибо.
— Да ладно тебе…
— Отстань, у меня бронхит.
— Подумаешь! У меня суперская иммунная система, я вообще ничем не заражаюсь.
— У меня СПИД и стоматит!
Ну он же не виноват, что она нацепила майку с надписью “Real Men Eat Pussy”.
Лото выбирает наугад какого-нибудь француза и делает его богачом.
Реалити-шоу выбирает наугад какого-нибудь француза и делает его знаменитым.
Я вспоминаю слова Марии-Антуанетты: “У них нет хлеба? Пусть едят пирожные!” Когда толпа замечает слишком вопиющую несправедливость, надо идти ей на уступки. Жаловать дворянство мужланам. Гестапо поступало наоборот, выбирая по жребию жертву на расстрел. Но цель одна и та же: чтобы притормозить пыл народных масс, нужен либо кнут, либо пряник. Но пряник и кнут надо раскрутить (потому что вложения, равно как и бунт, должны быстро окупаться).
Людо, вечный мой Людо, совсем отвязался и ускакал:
— Я теперь трахаюсь только в зад. Я уже забыл, что у женщин есть влагалище.
Я:
— По крайней мере ты перестанешь размножаться…
Смерть унесла Жан-Франсуа Жонвеля так же молниеносно, как он делал свои снимки. Он посвящал свое существование украденным мгновениям; смерть поступила с ним так же, выхватив его прямо из жизни. Опухоль обнаружили в начале января, а две недели спустя мы попрощались с ним. Внезапная смерть, как вспышка магния. Листаю последний альбом своего приятеля, и у меня мутится в глазах. Сквозь слезы работы Жонвеля становятся похожи на снимки Дэвида Гамильтона[303]. Думаешь, я оплакиваю друга? Какое там, я реву от страха.