Романтический эгоист

пятница

Выйдя на улицу, попадаю в лапы черни, меня обступают, зажимают, берут в оборот:

– Ты известный?

– Ты знаменитостей знаешь?

– Тебя по телику показывали, как тебя зовут?

– Ты актер? Певец? Ведущий? Автограф дашь?

– ТЫ ваще КТО?

– У тебя нет входного на тусовку? Бейджика на просмотр?

Я считаю, что агрессия шпаны вполне оправданна. “Бьютифул пипл” объявил войну своей публике, вооружившись темными очками, “роллс-ройсами”, гигантскими афишами и журнальными обложками. Народ их знает, но не узнаёт. Они живут его любовью, но не отвечают ему взаимностью. Публика унижена. Не решит ли она в конце концов им отомстить? А то! Давиду из “Лофт стори” [166] уже аплодируют с большим энтузиазмом, чем Николь Кидман. Потому что зрители хлопают сами себе. Теперь ни авторы, ни актеры уже не нужны для достижения заоблачных рейтингов. По Круазет пронесся легкий сквознячок паники – здесь только об этом и говорят (как, впрочем, и везде): в индустрии развлечений работа пользуется отныне меньшим успехом, чем безработица.

воскресенье И я понял, что мне это в кайф. Я подсел. Торчал от собственного превосходства, от своей жизни в искусстве. Захотел, чтобы она стала похожа на фильм. Я приехал сюда не за кино, я приехал, чтобы познакомиться с Мари Жиллен [167] , хлопнуть по руке Джо Старра, потанцевать с Беатрис Далль, съесть на “Технибоут” омара под мавританским соусом из спаржи в компании Ариэля Визмана и Франсиса ван Листенборга, чокнуться с Аленом Шабатом [168] , понюхать дурной кокс, склонившись над унитазом с… Ой, да со всеми. Мне льстили фотовспышки папарацци. Заслышав, как за ограждениями выкрикивают мое имя: (“Оскар! Оскар!”), я чувствовал, что у меня начинается эрекция. Пора было возвращаться в Париж.

вторник Обожаю, когда меня обзывают распутником. Вообще, давно пора восстановить эту устаревшую вокабулу. Я не мерзавец, не сволочь, не подлец: я распутник в погоне за последней “роллер герл” [169] . Мольер дал этому слову путевку в жизнь, назвав Дон Жуана величайшим из всех распутников, каких когда-либо носила земля. А кто у нас самый-самый? Распутники, само собой.

среда Нас подло обманули! Академики, оказывается, не бессмертны: Жак де Бурбон Бюссе только что отдал Богу душу. Он последним из французов защищал семейное счастье и “долгую любовь” (так озаглавлен один из томов его “Дневника”). Жак воссоединился с Лоранс своей жизни, душой его творений, творением его души. Я оплакиваю писателя, чье видение супружества было диаметрально противоположно моему, пессимистическому. С кем мне теперь вести диалог? Кто согласится со мной, что любовь существует? Кто поклянется, что можно испытать счастье в подлунном мире? Бурбон Бюссе, старый бородатый динозавр и католик, неужели вы были последним романтиком?

четверг Скучаю по каннскому “Баоли”, где мерцали сильфиды в пламени свечей. Молочная девичья кожа все больше напоминала рекламу “Диора”: теперь гламурным считается золотистый пот, капельки испарины, влажные плечи и взмокшие лбы. Не хватает только следов дегтя на щеках, как в глянцевых журналах! Говорят, Джон Гальяно, сочтя снимки Ника Найта слишком чистоплюйскими, потребовал, чтобы во время фотосессии по телам моделек мазнули грязью. Отсюда и пошла мода на небесных гурий, умащенных машинным маслом. Чего ждет Бернар Арно [170] , давно пора наладить сотрудничество с “Тоталь – Фина – Эльф” и выпустить новую линию косметических товаров на основе отработанной смазки.

пятница Сейчас мы вынуждены выбирать между цинизмом и паранойей. Одни думают, что поскольку нам все равно хана, то с паршивой овцы хоть шерсти клок: это коммерсанты, финансисты, телеведущие, рекламщики, гедонисты и нигилисты. Другие, опасаясь конца света, пытаются уберечь то, что еще не уничтожено: это писатели, противники глобализации, экологисты, поэты, зануды и брюзги. После падения Берлинской стены эта дихотомия вытеснила разделение на левых-правых. Эгоизм или романтизм – пора определиться. Всякий на свою ногу хромает.

суббота Поскольку термин “автофикшн” присвоили себе весьма посредственные нарциссы [171] , придется для дюфреновского бреда и в память Мальро (известного мифомана, автора “Антимемуаров”) ввести термин “антидневник”. Это кривое зеркало, которым я вожу вдоль своего пупа.