Романтичное сердце Дракона. О древних тайнах Камбоджи

– Индонезия, которая являлась тогда чуть ли не отдельным материком (не это ли загадочный Континент Му?) – теперь же она представляет собой разбившуюся детскую игрушку-калейдоскоп с рассыпанными на полу островами-«стекляшками»;

– Темза, доселе скромно служившая притоком европейского Рейна, получила независимость и превратилась в чисто английскую реку, поскольку посуху из Дувра в Кале было уже не перебраться – разлившееся Северное море отделило Британские острова от Европы.

Впрочем, Дувра и Кале тогда ещё не было, а вот человек разумный (homo sapience sapience или кроманьонец) уже был, активно размножался, расселялся (где пешком, где на лодках, где на досках для сёрфинга), уже проявлял зачатки земледелия, оставлял граффити в пещерах, совершал ритуальные захоронения (а значит, во что-то уже верил), поклонялся женщине, начинал строить осёдлые поселения и обносить их стенами, изобретал глиняную посуду, добивал последних мамонтов, неандертальцев и вовсю воевал с себе подобными за место под солнцем. Да, кстати, и при этом он не забывал смотреть поэтическим оком на звёздное небо и сочинять красочные истории, в том числе про Всемирный Потоп. А ещё заниматься чем-то вроде науки, астрономией-астрологией, именно так, поскольку в те далёкие времена разодрать эти две дисциплины о звёздном небе, было невозможно. Так что поэзия и эта почти-наука шли рука об руку друг с другом – и та и другая помогала познавать и приспосабливать окружающий мир под свои нужды.

Но начнём потихоньку возвращаться в Камбоджу. Здесь, хоть и влажные тропики и в сезон дождей хляби небесные не хуже Ноевых, однако по земле можно ходить всегда (или почти всегда). Но причём тут сомнительные параллели между Древним Египтом и средневековым кхмерским королевством с подстановкой какой-то не менее сомнительной даты?..

Попробуем прояснить ситуацию, однако при этом не будем забывать изречение «дружища Мюллера» из «Семнадцати мгновений весны» про то, что «ясность – это одна из форм полного тумана».

Итак, первая из них: помнится, чуть выше, мы уже отмечали, что правитель Камбоджи Джаяварман II, прежде чем дать отмашку на начало самой грандиозной стройки конца первого тысячелетия н.э., провозгласил себя королём-богом. Но воплощениями богов на земле, теми же правителями-богами, являлись и древнеегипетские фараоны!

Вторая аналогия: Орион был центральным созвездием в древнеегипетском культе светил, ибо воплощал в себе наиболее почитаемого в Древнем Египте бога Осириса. И что интересно, во времена фараонов-строителей пирамид небесный полюс отмечала вовсе не Полярная звезда, как сейчас, ею была Альфа Дракона – созвездие, очертания которого, как считает Грэм Хэнкок, воспроизводят на земле храмы Ангкора! А сам звёздный Дракон (или Змей) был центральным созвездием в культе светил на Востоке, том Востоке, который мы связываем с влиянием двух великих цивилизаций прошлого – Индии и Китая.

Древние египтяне (равно как и их боги) змей не любили и всячески старались с ними бороться не на жизнь, а на смерть. Достаточно сказать, что главным врагом бога солнца Ра (или Ре) был гигантский змей Апоп. Если в сказке Корнея Чуковского солнце проглатывает крокодил, то по представлениям древних египтян каждый вечер это делал коварный змей Апоп, живущий в подземном мире. И всякий раз после захода солнца, под покровом ночи, Ра сражался с Апопом в этом подземном мире за солнечную независимость и всякий раз выходил из этой схватки победителем. Он разрубал Апопа на несколько кусков и выпускал солнце на волю. Так в Древнем Египте наступало утро. И пока солнце бодро и весело катилось по голубому небу (а вернее, это сам Ра плыл по нему в Солнечной Ладье), упрямый Апоп снова готовился к очередной битве, собирал воедино своё порубленное тело и как только закатное солнце касалось западного края горизонта, тут же ненасытно хватал его. Так в Древнем Египте наступала ночь. И всё повторялось…

Пожалуй, единственным исключением из этого правила змеебоязни был тронный головной убор фараонов, состоявший из платка в форме раздувшегося капюшона кобры с надетой поверх диадемой в виде свернувшейся кольцом змеи или продолговатой короны, где центральным фрагментом был урей в виде головы той же кобры, которая символизировала собой как бы «третий глаз» – всевидящее око фараона. Но эта змеиная атрибутика служила скорее для устрашения подданных, мол, не подходи близко, а то ужалю, либо была призвана вводить в заблуждение реальных и мифических ползучих гадов – не видите что ли, «я же свой», «рождённый ползать».