Романтика для циников

– Приличная сумма в качестве аргумента прилагается.

Зародившееся было уважение к Кэшу тут же рассеялось.

– Вы что, предлагаете мне деньги за эту аферу?

Он фыркнул, будто это она оскорбила его.

– Ну вы ведь тоже должны получить какую-то выгоду, верно?

Он оценивающе взглянул на нее, и Люси ощутила покалывание на коже.

– Вряд ли вы согласились бы помочь мне просто по доброте душевной.

Она щелкнула пальцами:

– Верно, учитывая, что вы мне даже не нравитесь. Не волнуйтесь, я уверена, что вы найдете какую-нибудь шлюшку… ой, я хотела сказать – благодарную женщину с добрым сердцем, которая целую неделю будет исполнять ваши прихоти.

Он скрестил руки на груди, словно обороняясь от ее сарказма:

– То есть вы отказываетесь?

Люси вместо ответа дважды щелкнула секатором.

– И я никак не могу сделать свое предложение более заманчивым?

Ей не понравилось, как сладко сжалось ее сердце при этих словах, сказанных мягким, тихим голосом.

– Никак. Ничем. Никогда. Даже если пообещаете прогуляться из конца в конец по Мельбурну в моих шортах или дадите карт-бланш на полную перепланировку вашего сада.

На самом деле как раз этим ее и можно было соблазнить. Не шортами, конечно – садом. Ее наняли присматривать за ним, а Люси мечтала о том, как здорово было бы его преобразить.

Такой сад заслуживал огромной любви и заботы. Подравнивать газон и живую изгородь – это пародия, а Люси ценила естественную красоту природы.

Сколько раз она мечтала переделать здесь все от и до? Не сосчитать, учитывая, что ей нравилось мечтать во время работы. До чего нелепо, что одна из тех вещей, которыми она дорожила больше всего, – ее работа – возникла благодаря ее катастрофическому браку.

Ибо огромный сад вокруг особняка Эдриана Турека был восхитительным, и Люси часто сбегала туда: сначала погулять, а потом – спрятаться от все более явного понимания того, что ее муж – лживый ублюдок.

Она закопалась по уши в книги по садоводству, которые питали ее любовь ко всему, что растет и зеленеет, и поддерживали ее во время развода. В итоге через год ландшафтный дизайн стал для Люси вполне прибыльным делом.

Ей нравилось ухаживать за садами богатеев, когда-то называвшихся ее друзьями. Люси получала удовольствие от своего дела и оплачивала благодаря ему счета. Ничто и никто больше ее не интересовали. Исключение составляла Ба, женщина, придавшая ей смелости оставить Эдриана.

В глазах Кэша зажегся расчетливый огонек.

– А если я скажу, что вы можете полностью перепланировать сад?

Черт, ее сердце едва не выпрыгнуло на дорожку.

– Вы хоть представляете, в какую сумму вам это выльется?

Его губы изогнулись в улыбке.

– Надеюсь, вы меня просветите.

– Тридцать тысяч.

К его чести, он и глазом не моргнул. Классический миллионер, что с него взять.

– Люси, именно вы требуетесь мне на эту роль, – снова повторил он, подступая ближе. Ох, как-то слишком близко…

Легкий пряный запах его геля для душа смешался с ароматом растущей рядом дафны, отчего у Люси чуть-чуть закружилась голова.

– Люси, я прошу вас…

Люси глядела как загипнотизированная в эти яркие синие глаза и, вдыхая соблазнительный тонкий аромат, гадала, сколько женщин нашли в себе силы сказать Кэшу Берджессу «нет».

Кажется, она будет первой.

– Нет. Простите. – Она показала на часы на своем запястье. – К тому же я опаздываю на встречу.

Прежде чем он успел раскрыть рот, она сунула секатор в отделение пояса для садовых инструментов, закрепленного вокруг талии, и, толкая перед собой газонокосилку, понеслась к своему трейлеру так быстро, как только могла.

Потому что еще миг напряженной жаркой мольбы во взгляде Кэша – и Люси сказала бы «да».

* * *

Едва Люси скинула ботинки перед задней дверью бабушкиного дома и вошла в кухню, как ей тут же стало ясно: что-то случилось. Что-то нехорошее.

Ба пекла вкусности каждое утро. Если Люси бросилась с головой в садоводство, чтобы забыть о муже, то Ба увлеченно возилась на кухне в память о своем.

Ей делали заказы местные кафешки, школы и домохозяйки. Пироги, кексы, печенья и прочая сдобная выпечка были коньком Ба. И вот сегодня Люси вошла на кухню, а Ба безучастно сидела за кухонным столом и смотрела на пачку каких-то бумаг, лежащих перед ней. Зрелище, вызывающее такое же странное ощущение, как и утреннее предложение Кэша насчет девочки-недельки. Что за дела?

– Ба, что случилось? – Люси придвинула стул и села рядом с ней, взяла бабушку за руку. Ее пальцы оказались ледяными, и у Люси пробежала холодная дрожь по спине.

Ба покачала головой, и по ее щекам поползли слезы. Это было так же страшно, как ее неподвижный взгляд, остановившийся на документах.

Люси схватила тот, что лежал сверху, но бабушка с внезапной силой остановила ее руку:

– Не надо.

В этой коротенькой фразе слышалось столько горя, отчаяния и боли, что у Люси к глазам тоже подступили слезы.

– Ба, пожалуйста, ты меня пугаешь…

– Я могу все потерять, – прошептала Ба и резко, со злостью смахнула бумаги на пол. – Я любила твоего деда, но он, увы, был эгоистичной сволочью.