Романтика по-итальянски

Вскоре после взлета Карли предложила Изабелле поспать – было очевидно, что девочка устала, она все время терла глаза и зевала. Макс, напротив, предложил не давать дочери спать, надеясь, что тогда она скорее уснет вечером. Но Карли объяснила ему, что Изабелле не нужно переутомляться, к тому же так ей будет легче перенести смену часовых поясов. Макс согласился и отвел девочку в спальню, оборудованную на борту, но малышка отказалась ложиться, сразу же заплакала и вцепилась в отца. Карли предложила, чтобы он вернулся в салон и просто взял дочь на руки. И через пять минут Изабелла уже крепко спала.

Карли сидела напротив них и делала вид, что полностью поглощена журналом, но все время украдкой поглядывала на отца с дочкой.

Теперь, когда Изабелла уснула и ее личико больше не кривилось в постоянной готовности заплакать, было видно, что у нее папин рот. Кожа у нее была светлее, чем у Макса, – цвета золотистого меда, а каштановые волосы кудрявились, как у ангелочков на картинах.

Макс, хоть и послушался Карли, сначала сидел очень прямо, и она не понимала, почему он не может просто расслабиться и посидеть с дочерью. Что его напрягает? Неужели он и сейчас думает только о работе? Зачем? Ему нужно еще больше денег и власти? Но куда еще больше? У него даже самолет есть, что, теперь ему нужен космический шаттл? Или он просто намеренно отталкивает собственного ребенка? Такое Карли тоже доводилось видеть. Она вдруг вспомнила, каким одиноким и несчастным показался ей Максимилиано Ловато, когда она увидела его в первый раз. Ей хотелось поддержать Макса в его горе, помочь ему наладить контакт с дочерью. Вот почему она согласилась на эту поездку. Даже после того, как он нахально явился вчера к ней на лекцию. Но, надо отдать ему должное, слушал он очень внимательно и сосредоточенно, а потом, на улице, поразил ее своей искренностью, когда сказал, что нуждается в ее помощи.

Но, несмотря на все его благие намерения, Карли все еще не была уверена, что он действительно готов приложить те усилия, какие от него, несомненно, потребуются.

Когда Изабелла уснула, Макс тоже заметно расслабился. Он откинулся в кресле, вытянул ноги, пальцы тихо поглаживали босые ножки дочери, а глаза были закрыты. Заснул? Изабелла чихнула во сне, прижалась щекой к груди отца и умиротворенно вздохнула. Макс машинально обнял девочку за талию и прижал к себе крепче, но глаз не открыл. Его грудь поднималась и опадала в ровном дыхании спящего. Даже сидя в метре от него, Карли могла разглядеть длинные темные ресницы. Брови у него были густые и выразительно изогнутые, идеальный нос, высокие скулы; твердый, четко очерченный подбородок с ямочкой, придававшей его лицу потрясающую красоту.

Карли встала, на цыпочках пересекла салон и взяла с дивана желтое шерстяное одеяло, накрыла им Изабеллу, подоткнула его, и в этот момент, когда Макс был так близко, что она чувствовала его дыхание на своем лице, он открыл глаза.

– Спасибо, – сказал он.

Его голос был низким, немного севшим со сна. И очень, очень сексуальным. Она почувствовала, как вспыхнуло ее лицо. Неужели она покраснела? Сквозь еле уловимый аромат одеколона она ощущала запах его кожи. Так пах сосновый лес на берегу Адриатики, когда она студенткой отдыхала в Хорватии – землей, морем, хвоей, солнцем.

– Это входит в мои обязанности.

Он поднял бровь.

– Тогда дайте мне мой телефон.

– Хорошо, но только пока Изабелла спит.

Подав ему смартфон, Карли вернулась в свое кресло. Чувствуя на себе взгляд Макса, она хотела спрятаться за журнал, но он тут же спросил:

– Вы уверены, что это не превратится во вредную привычку?

– Что именно?

– Вдруг она все время захочет засыпать у меня на руках?

Она отложила журнал.

– Изабелле нужно чувствовать вашу заботу, вашу защиту. Она должна привыкнуть к мысли, что вы сможете уделять ей время, обнимать ее, утешать и поддерживать, когда она будет в этом нуждаться. Но я не назвала бы это дурной привычкой. То, что ребенок чувствует себя под защитой, пока спит, – это отправная точка развития хорошей техники сна. – Она наклонилась к нему. – Нам всем нужно, чтобы кто-то обнял нас и сказал, что все будет хорошо. – Карли перевела взгляд на Изабеллу. – Поверьте мне, пройдет всего несколько лет, и она сама уже не позволит обнимать ее, когда вам вздумается. А когда станет подростком, то просто закроется от вас. Так что наслаждайтесь моментом, пока можете.

Макс задумчиво посмотрел на дочь, потом тихо спросил:

– У вас с отцом было так же? Вы стали подростком и закрылись от него?

– Мой отец уехал в Новую Зеландию, когда мне было двенадцать. Так что это он закрылся от меня.

– Скучаете по нему?

Карли молчала. Они с отцом иногда созванивались, но их разделяло так много времени и пространства, что все их общение сводилось к вежливой болтовне, а когда она вешала трубку, то ощущала пустоту в душе.

– Иногда.

– А мать?

– Она снова вышла замуж. – Карли пожала плечами, пытаясь изобразить безразличие, но что-то в проницательном взгляде Макса ей помешало. – Я как-то не влилась в ее новую семью. Но у меня много друзей.