Романтика с детективом

Карточки — куски плотного картона с цитатами и названиями умных книг — страшная беда. Их Лизе навязала Елена Кирилловна. Железная Ленка. Руководитель дипломного проекта.

Ленка Кирилловна, захоти она, могла бы стать хоть Маргарет Тэтчер, хоть ректором универа: такая она вся сухая, непреклонная, строгая. Однако дослужилась всего лишь до кандидата наук и старшего преподавателя на кафедре рекламы. Хоть и умна. Так умна, что от одного ее присутствия мысли путаются и хочется, словно ты еще школьница, заболеть, а потом выпросить у доброго доктора справку с «двухнедельным освобождением от диплома». Но как ни освобождайся, а диплом все равно защищать, и от Кирилловны никуда не деться, не просить же, чтобы тебе руководителя заменили. Может, конечно, и заменят, только потом Железная Ленка, она ж все равно будет присутствовать на защите, такое устроит… Вот и приходится позволять, чтобы тебя угнетали. А угнетает Кирилловна профессионально, не хуже злого плантатора из «Хижины дяди Тома». Ты ей, как паинька, букетище роз на Восьмое марта и пожелания любви вкупе со счастьем, а она розы равнодушненько так в сторонку и скрипит:

— Бойтесь данайцев, дары приносящих… Когда первая глава-то будет готова, а, Елизавета?

А какая может быть первая глава, если весь февраль, после сессии, Лиза только раскачивалась, а сейчас, под Восьмое марта, и вовсе появилась тысяча более важных, чем диплом, дел? Надо и новую юбку купить, и волосы подмелировать, и татуировочкой из хны в честь праздника обзавестись, ну и, конечно, согласовать расписание, чтобы и Димка, и Андрей, и Ник Никыч в обиде не остались, чтобы со всеми успеть повстречаться. Со всеми, кстати, — ничего серьезного, с Ник Никычем — даже до поцелуев дело не дошло, но осаждают ее упорно все трое. И отказывать им, конечно, жаль. Андрюшка — хохмач, хранилище анекдотов. Димка — танцует страстно, как языческий бог. Ну а Ник Никыч из них самый скучный, зато подарки от души дарит — если шейный платочек, так из натурального шелка, если кольцо — то серебряное.

С Ник Никычем в итоге договорились на утро («А с обеда и допоздна у нас с бабулей культурная программа. Семейный обед, а вечером, понимаешь ли, филармония»). Андрюшку Лиза втиснула в дневное время — договорились гулять по парку и смотреть, как грачи прилетели. Ну а Димке повезло больше всех — пусть сопровождает ее в кофейню и в клуб ведет — за язык его не тянули, сам хвалился, что у него флаерсов полные карманы.

А бабуля краем уха слушает, как внучка вдохновенно назначает свидания, и только усмехается:

— Нахаленок ты, Лизочка! Издеваешься над мальчишками… Тебе хоть кто-то из них нравится?

— Нет, не очень. Но цветы-то нам с тобой нужны? И подарки? — вопрошает Лиза. И, хоть бабуля и не укоряет ее, обещает: — Вот переживем праздник — и сразу за диплом засяду, честно!

А пока можно и дурака повалять. Например, построить из дипломных карточек карточный домик и украсить его мимозными ветками.

— Смотри, ба, какая инсталляция! — хвалится Лиза.

Бабуля склоняется над хлипким сооружением, цепляет на нос очки, читает на одной из карточек:

— «Вот так квас, в самый раз! Баварский, со льдом, — даром денег не берем!..» Это, Лизочка, что?

— Это, бабуль, рекламу так в девятнадцатом веке делали, — вздыхает внучка. — А я вот теперь мучаюсь. Систематизирую…

— Уж такая измученная…

Бабуля любовно смотрит на веселую внучку (а что грустить, если весна и поклонников целых трое?). И склоняется к еще одной карточке, читает:

— «Целуй ту руку, которую не можешь укусить». Царь Соломон. — И удивляется: — А это здесь при чем?

— А это, ба, афоризм. Он был одним из источников рекламы, — вздыхая, объясняет Лиза. — От афоризмов, считается, современные рекламные девизы пошли. Ну как? Умная я?

— Не очень, — неожиданно возражает бабуля.

— Это еще почему?

— Афоризмов, что ли, на свете мало? — пожимает плечами бабушка. — Зачем было именно этот выписывать?

— Да ладно тебе, он классный! — хохочет внучка.

— Я бы на месте твоей Кирилловны обиделась, — поджимает аккуратные губки старушка.

Про Железную Ленку бабушка знает — Лиза ей чуть не каждый вечер жалуется.

— Не, ба, она каменная, — возражает внучка. — Ее такой ерундой не проймешь. Я ей даже знаешь что подсунула? Конфуция: «У обыкновенной женщины — ум курицы. А у необыкновенной — двух куриц». Я думала — она примет это на свой счет и взовьется…

— Неразумно, — осудила бабушка.

— Ха! Да ей хоть бы хны! Прочитала — и спокойно так говорит: «На мой взгляд, Конфуций не прав».

— Лизочка, а она замужем? — неожиданно спрашивает бабушка.

— Да ты с ума сошла! — пугается внучка.

— Нет? — уточняет бабуля.

— Вообще-то я точно не знаю… — теряется Лиза. — Но только кому ж такой сухарь нужен?! У нас ее даже декан боится… И кольца у нее нет. Сохлые, голые пальчики.

— Сохлые? А сколько ж ей лет? — не отстает старушка.

— Да она как мумия! Без возраста…

— А точнее?

— Ну, еще не очень старая, конечно. Лет тридцать пять. Но очки у нее страшней, чем у тебя. И волосы в пучке. И юбка всегда черная. В общем, мрак.

…И чувства юмора у Елены Кирилловны никакого.