Романы Ильфа и Петрова

Ввиду наступления темноты объявляю вечер открытым. — Бюрократическая формула: объявлять заседание (митинг и т. п.) открытым или закрытым "по случаю" или "ввиду" того-то, "в связи" с чем-то и т. п. Ср.: "...по случаю учета шницелей столовая закрыта навсегда" [ЗТ 2//4]. Применение бюрократического языка к природе — оживленно разрабатывавшийся сатирический прием, ср., например, фельетон Н. Адуева "Похвала бюрократизму" (1929): Как ложится снег на полях? / Он ложится в порядке поступления... / Возьмите клен — все листья клена / Одного, установленного образца!.. / Что самое важное в человеке? Кровь! / А как она движется? Циркулярно! и т. п. [Н. Адуев, Избранное].

6//8

Пассажиры уже уселись в кружок у самой дороги... Покуда путешественники боролись с огненным столбом, Паниковский, пригнувшись, убежал в поле и вернулся, держа в руке теплый кривой огурец... Балаганов схватил цилиндрическое ведро... и побежал за водой на речку... У Паниковского оказалось морщинистое лицо со множеством старческих мелочей: мешочков, пульсирующих жилок и клубничных румянцев. — Из Ветхого Завета: "Господь же шел перед ними днем в столпе облачном, показывая им путь, а ночью в столпе огненном, светя им, дабы идти им и днем и ночью" [Исход 13.21].

Сцена полна скрытых чеховских реминисценций (о подобных скоплениях элементов одного происхождения см. в ДС 36//3, ЗТ 25//16, ЗТ 35//4 и др.). Привал антилоповцев у ночного костра напоминает соответственные места из "Степи": "Подводчики и Егорушка опять сидели вокруг небольшого костра... Пока разгорался бурьян, Кирюха и Вася ходили за водой куда-то в балочку" [Степь, гл. 6; в ЗТ с ведром за водой бежит Балаганов].

"Теплый кривой огурец" — ср. чеховский рассказ "Новая дача", где крестьянин "вынул из кармана огурец, маленький, кривой, как полумесяц, весь в ржаных крошках". Кривизна и "турецкий" полумесяц созвучны коннотациям колдовства и нечистой силы в фигуре Паниковского [см. ЗТ 1//32 и ЗТ 15//5]. Еще одно созвучие с Чеховым — в описании внешности Паниковского. Ср. "бородатый, длиннополый выкрест, у которого все лицо было покрыто синими жилками" [Мужики, гл. 8]; "рыжий тощий жид с целою сетью красных и синих жилок на лице" [Скрипка Ротшильда].

6//9

Рассказать вам, Паниковский, как вы умрете? — Ср. сходный вопрос Воланда буфетчику Сокову: "Вы когда умрете?" — и точный прогноз, тут же даваемый его помощником [Булгаков, Мастер и Маргарита, гл. 18].

6//10

— Я не хирург... Я невропатолог, я психиатр. Я изучаю души своих пациентов. И мне почему-то всегда попадаются очень глупые души. — Об интеллектуализме и превосходительной позе Бендера см. во Введении, раздел 3. Бесстрастная, "научная" любознательность по отношению к человеческой суете и глупости характеризует целый класс персонажей, включая Воланда, графа Монте-Кристо, Шерлока Холмса и т. п., на которых ориентирован образ Бендера во втором романе. В частности, герой А. Дюма говорит о себе почти теми же словами, что и Бендер: "Я пожелал подвергнуть человеческий род, взятый в массе, психологическому анализу. Я решил, что легче идти от целого к части, чем наоборот..." и т. п. [гл. 48: Идеология]. О других сходствах Бендера в ЗТ с Монте-Кристо см. ЗТ 2//25; ЗТ 14//5; ЗТ 36//11 и Введение, разделы 3 и 6.

Хотя Бендер и не считает себя хирургом, он все же сравнивается с ним — в ЗТ 2//27.

6//11 ...[Из саквояжа] появлялись все новые предметы... Затем на свет были извлечены: азбука для глухонемых, благотворительные открытки, эмалевые нагрудные знаки и афиша с портретом самого Бендера в шальварах и чалме. — Параллель к этой сцене ЗТ может быть усмотрена в "Лавке древностей" Диккенса, где миссис Джарли — хозяйка странствующего паноптикума — развертывает перед путешественниками Нелл и ее дедом множество афиш и плакатов, рекламирующих чудеса паноптикума: "Сто восковых фигур в натуральную величину", "Джарли — радость аристократии и дворянства" и т. п. [гл. 27].

6//12