Романы Круглого Стола. Бретонский цикл

– Так оставим же вас одних; но что мы скажем тем, кто спросит, отчего мы вас покинули?

– Вы скажете, что мы остались, плененные благодатью Бога-Отца, Сына и Святого Духа.

– Но каким словом назвать нам чашу, столь вам любезную?

– По ее истинному имени, – отвечал Петр, – вы назовете ее Греаль, ибо каждый, кому будет дано ее увидеть, примет ее всею душой[121] и изведает блаженство не меньшее, чем рыба, когда из руки, ее держащей, она ускользает в воду.

Они запомнили имя, названное им, и повторяли его всюду, куда приходили, и с этого времени чашу называли только именем Грааль или Греаль. Каждый день, когда близился Третий час[122], верующие говорили, что пойдут вкусить благодать, это значит – на службу Грааля.

А Моисей – тот, что не хотел быть разлучен с другими добрыми христианами и, полный злобы и лицемерия, соблазнял народ своим мудрым видом и показною скорбью, – Моисей этот начал настоятельно просить Иосифа позволить ему занять место за столом.

– Не я, – сказал Иосиф, – тот, кто дарует благодать. Сам Бог отказывает в ней недостойным. Если Моисей вознамерился обмануть нас, горе ему!

– Ах! Сир, – ответили ему другие, – вид его столь печален оттого, что он не с нами, нельзя ему не верить.

– Хорошо! – сказал Иосиф, – ради вас я спрошу Его. Он преклонил колена перед Граалем и стал просить для Моисея требуемой милости.

– Иосиф, – ответствовал Святой Дух, – настало время испытать то место, что лежит между тобою и Броном. Скажи Моисею, что, ежели он таков, каким представляется, то может уповать на милость Божию и садиться с вами.

Вернувшись к своим, Иосиф молвил:

– Скажите Моисею, что, если он достоин благодати, никто не сможет ее отнять у него; но если ведет речи не от чистого сердца, лучше ему не просить ее.

– Меня ничто не устрашит, – ответил Моисей, – если только Иосиф дозволит мне занять место с вами.

Тогда они взяли его с собой и привели в залу, где был поставлен стол.

И вот сели на свое обычное место Иосиф, и Брон, и каждый из прочих. Моисей, осмотревшись, обошел стол и стал перед пустым сидением по правую руку от Иосифа. Вот он подходит, он готов уже сесть; и в тот же миг сидение и сам он пропали, не прервав ничуть божественную службу, словно бы их никогда не было на свете. Когда служба кончилась, Петр сказал Иосифу:

– Никогда не доводилось нам пережить такого страха. Скажите нам, молю вас, что приключилось с Моисеем.

– Не ведаю, – ответил Иосиф, – но мы можем узнать у Того, Кто уже столь многому нас научил.

Он преклонил колена перед чашей:

– Господь мой, так же истинно, как Вы приняли образ во плоти во чреве Девы Марии, и как пожелали Вы претерпеть смерть ради нас, и как вызволили меня из темницы, и как обещали Вы прийти ко мне, когда я буду молить об этом, поведайте мне, что стало с Моисеем, дабы я мог донести это людям, коих Вы доверили моему попечению.

– Иосиф, – ответил голос, – Я сказал тебе, что в память о предательстве Иудином одно место за столом, воздвигнутым тобою, должно оставаться пусто. Оно будет занято лишь с приходом твоего внучатого племянника, сына сына Брона и Энигеи.

Что до Моисея, Я покарал его за двуличие и лживый умысел, что вынашивал он против вас. Не уверовав в благодать, вас осенившую, он надеялся смутить вас. О нем не обмолвятся более до той поры, пока не придет освободить его тот, кто должен занять пустующее место[123]. И отныне те, кто отречется от Меня и от тебя, станут испрашивать тело Моисея, и им воистину будет за что винить его[124].

У Брона и Энигеи было двенадцать сыновей, и когда они выросли, то стали обременять родителей. Энигея умоляла своего супруга спросить Иосифа, что им делать.

– Я спрошу совета, – ответил Иосиф, – у священного сосуда.

Он пал на колени, и в этот раз ответ ему был передан с ангелом.

– Бог, – сказал тот, – сделает для твоих племянников все, что ты пожелаешь. Он позволяет им всем взять себе жен, при условии, что они признают главой того из них, кто не возьмет жены.

Когда эти слова дошли до Брона, он собрал своих сыновей и спросил их, какую жизнь они хотели бы вести. Одиннадцать ответили, что желали бы жениться. Отец стал искать и нашел им жен, с которыми и соединил их по изначальным обрядам святой Церкви[125]. Он им дал совет хранить верность брачному обету, блюсти всегда чистоту и быть едиными в сердцах и помыслах.

Один лишь, по имени Ален, сказал, что скорее даст содрать с себя заживо кожу, чем возьмет жену. Брон привел его к дяде. Иосиф принял его, смеясь:

– Ален должен быть мой, – сказал он, – я прошу вас, сестра и брат, отдать мне его.

И, обняв его, промолвил:

– Мой милый племянник, возрадуйтесь: Господь наш избрал вас, чтобы прославить его имя. Вы станете главным среди ваших братьев и будете править ими.

Он возвратился к Граалю, чтобы спросить, чему он должен научить племянника.