Романы Круглого Стола. Бретонский цикл

Следует еще упомянуть в отчете об этой битве, все подробности которой я не решаюсь приводить, трогательный эпизод примирения Леодагана со своим храбрым сенешалем Клеодалисом. Вспомним истинные причины обиды Клеодалиса на короля Кармелидского, державшего жену сенешаля взаперти в башне, чтобы лишить ее возможности видеться с мужем.

Клеодалис, устояв против наущений своих сородичей, решил верно исполнять свой долг вассала и сенешаля, покуда длится война. Ему претила мысль предать Леодагана, и он неизменно оберегал его во время битвы. Он видел, как тот безрассудно пустился в погоню за несколькими Сенами в самую гущу леса и там, вдали от своих, был вскоре застигнут и окружен новыми врагами. Короля уже выбили из седла, когда подоспел Клеодалис, отдал ему своего коня и помог на него взобраться.

– Скорее бегите, сир, – сказал он, – иначе вам не спастись; а я останусь, чтобы прикрыть вас.

Леодаган почувствовал, как слезы текут по лицу, когда он услышал такие слова от того, кого смертельно оскорбил. Он сел на коня, но не пожелал покинуть Клеодалиса, и оба, прислонясь спинами к двум большим дубам, росшим друг подле друга, пали бы под ударами Сенов, если бы Мерлин не призвал короля Артура довершить свою победу, напав внезапно на семь сотен великанов, еще оставшихся в лесу.

Помощь пришла как нельзя более вовремя: Леодаган, снова выбитый из седла, упал на колени, истекая кровью; Клеодалис, пронзенный двадцатью ударами меча, все еще оборонялся, невзирая на кровь, струящуюся из двадцати ран. Как только разогнали великанов, король промолвил слабым голосом:

– Клеодалис, вижу я, что мне пришел конец; но, милейший мой, я умоляю вас простить мою вину перед вами.

Говоря это, он пытался удержаться на коленях и протягивал свой меч.

– Будь в своем праве, благородный рыцарь; отсеки мне голову, как я заслужил и как тебе следует поступить.

Клеодалис, видя таким короля, не мог удержаться от слез; он протянул ему руку, поднял его и признал, что прощает ему все злодеяния, в которых мог его упрекнуть.

Когда победоносная армия вернулась в Кароэзу, Клеодалис и Леодаган отдались в руки добрых лекарей, которым удалось исцелить их раны. Что же до короля Артура, он полагал, что пришло время сочетаться браком с Гвиневрой, его нареченной; но мудрый Мерлин разъяснил ему, что прежде нужно отплатить долг признательности обоим королям из Галлии, и первым делом уберечь королевство Беноик от набегов Клодаса, Понтия Антония и Фролло. Король Богор между тем отправился навестить свой замок Шарэ, дар короля Утер-Пендрагона, который отобрал его у короля Аманта за отказ от присяги. Оттого и взошли семена раздора между королями Богором и Амантом, последствия чего мы вскоре увидим. Артур же простился с Леодаганом и невестой, чтобы податься в Бредиган, где к нему должны были примкнуть оба галльских короля, прежде чем отплыть в море. Богор выехал из Шарэ, намереваясь быть на встрече вместе со своим братом Гинбо и шестьюдесятью рыцарями.

Ему предстояло проехать большой лес, называемый Погибельным лесом, каковое название заменится позже на Невозвратный лес. Вместо того чтобы пойти по большой дороге, где ранее проехали король Артур и его двадцатитысячная конница, Богор вступил на боковую тропу, выведшую их на опушку поляны, где их ждало чудесное приключение. Посреди этой поляны, со всех сторон закрытой лесом, перед ними предстали невиданно прекрасные танцы рыцарей, оруженосцев, дам и девиц. Недалеко от танцоров восседали в двух креслах: с одной стороны – дама совершеннейшей красоты, с другой – рыцарь лет пятидесяти. Завидев даму, Богор, Гинбо и их спутники сошли с коней; дама же при их приближении, как особа мудрая и благовоспитанная, отняла пелену[426], приветствовала короля Богора и пригласила всех сесть на свежую зеленую траву. Как ни приятно было взирать на эти прелестные хороводы, Гинбо нашел, что еще приятнее созерцать сидящую даму; чем более он на нее смотрел, тем более чувствовал, как пламя любви проникает в его сердце.

– Не думаете ли вы, – промолвила тут дама, – что было бы отрадно наблюдать эти прекрасные хороводы до конца своих дней?

– Госпожа, – ответил Гинбо, – обрести такое счастье зависит только от вас.

– Если так, я была бы в восторге, – сказала она, – но на каких условиях?

– Согласитесь даровать мне вашу любовь, и я продлю эти хороводы настолько, насколько вы пожелаете. Нынешних прекрасных танцоров понемногу сменят те, кого случай приведет в эти места; едва прибыв, они начнут веселиться, кружиться в танце и петь, до тех пор, пока не явится сын короля, который никогда не изменит своей любви; и к тому же, помимо этой редкой добродетели, он будет отважнейшим рыцарем в мире.