Ромашка для Горыныча

Краснею ещё больше, хотя, казалось бы, дальше некуда, и опускаю глаза в пол, а Анна Дмитриевна продолжает:

— А я бабушка этого оболтуса.

Егор что-то говорит, пытаясь разрядить обстановку, но все слова проскальзывают мимо моего сознания.

А потом мы пьём чай и ведём милую светскую беседу, в результате которой я незаметно для себя вываливаю всю свою подноготную, начиная с тобой возраста, как себя помню, и даже немного раньше.

Анна Дмитриевна слушает с лёгкой улыбкой, иногда доброжелательно кивая.

— Значит, твоя мама училась в медицинском, — констатирует она. — А что же ты не пошла по её стопам?

Вскидываю взгляд на Горина, ищу у него поддержку, но он благоразумно молчит и хитро улыбается, не вмешиваясь в женские разговоры.

Ну, Горин, ты у меня за такую подставу получишь! Я тебе припомню знакомство с родственниками!

— У меня были хорошие оценки в школе, — лепечу, чувствуя себя нерадивой ученицей, — но этого недостаточно для поступления в медицинский, даже по квоте.

— Ну, это даже прекрасно, что ты решила поступить именно в этот ВУЗ, — Анна Дмитриевна довольно улыбается.

Видимо, удивление отчётливо читается на моём лице, потому что она поясняет:

— Егор у нас хороший мальчик, но только излишне разбалованный, — Горин хмыкает, но тут же замолкает, поймав строгий взгляд бабушки. — А ты девочка хорошая, скромная, и явно на него положительно влияешь. Он хоть в институт стал ходить чаще.

— Ба, ну ты меня уже совсем-то ниже плинтуса не опускай, — смеётся Егор. — А то Соната подумает, что связалась…

— …с абсолютным раздолбаем, — заканчивает за него Анна Дмитриевна, и неожиданно мы весело хохочем.

Дальнейший вечер проходит в непринуждённой обстановке, но внезапно я кидаю взгляд на часы и торопливо встаю из-за стола.

— Извините, но у меня… Мне надо идти. У меня общежитие в десять часов закрывается. Была рада с вами познакомиться! — выпаливаю скороговоркой.

Егор встает вслед за мной.

— Я тебя отвезу.

— Нет, спасибо. Я вызову такси.

Горин удивлённо вскидывает брови.

— Ромаш… Соната… Сонь! — поправляется он. — Не говори глупости. Я тебя отвезу.

Анна Дмитриевна переводит взгляд на Егора, и её лицо вдруг смягчается, а на губах появляется неожиданно тёплая улыбка.

— Ну, хоть какие-то азы воспитания мне всё-таки удалось в тебя вбить, — говорит она с лёгкой насмешкой.

— Ба… Не начинай, — стонет Егор, выходя из кухни вслед за мной.

Торопливо собираюсь и прощаюсь с Анной Дмитриевной.

— Приходи к нам ещё, Соната, — улыбается она.

Выходим на площадку и, в ожидании лифта, стоим на пионерском расстоянии. Но, едва двери за нами закрываются, как Егор накидывается на меня с поцелуями.

— Егор, Егор, подожди, — бормочу, упираясь ладонями в его грудь.

— Все разговоры потом, — жарко шепчет он.

— Нет, подожди, — мотаю головой и уворачиваюсь.

Он с неохотой отстраняется.

— Что? Я по тебе соскучился! Имею я право на один скромный поцелуй?

Он снова тянется к моим губам, но я закрываю его рот ладонью.

— Зачем ты познакомил меня со своей бабушкой?

— Ну, а что здесь такого? Почему я не могу свою девушку познакомить со своей бабушкой? — он довольно улыбается, а потом прижимает меня к стене лифта и страшно рычит: — Или ты боишься, что я серый волк и тебя съем?

Продолжая показательно рычать, Горин нежно прикусывает мою шею. Охаю и судорожно сглатываю. На периферии сознания ловлю вылетающие из головы вопросы.

— А вдруг я ей не понравилась? — выдыхаю, пытаясь устоять на ногах.

— Я свою бабулю знаю, — смеётся Егор, продолжая терзать меня жаркими поцелуями. — И тебя знаю. Ты не можешь не нравиться. Такая сладкая, нежная, невинная… Настоящая ромашка.

На улицу выхожу на ватных ногах. Прежде, чем выйти, мы ещё на некоторое время задержались в подъезде, поэтому радуюсь позднему времени — видок у меня, наверное, ещё тот. Приглаживаю растрёпанные волосы и застёгиваю непонятно когда расстёгнутую куртку.

До общежития доехали с ветерком. Горин нёсся так, что я уже буквально пищала от страха, вызывая его весёлый смех.

— Да ты не ромашка, а мышка, — смеётся Горин, выруливая к общежитию. — Всего боишься и громко пищишь.

Отстегнув ремень безопасности, накидываюсь на него с кулаками.

— Никогда так больше не гоняй! Ни разу не смешно!

Он перехватывает руки и перетягивает меня к себе на колени. Куртка снова расстёгнута, а наглые руки хозяйничают под свитером. Рот тоже без дела не остаётся, прикусывая мою шею и захватывая в плен губы.

— Вся моя, — шепчет Егор. — Никому тебя не отдам!

По общаге бреду в растрёпанных чувствах. Так много всего свалилось на меня за последние несколько часов.

О наркомане-папаше даже и вспоминать не хочу, но вот то, что было дальше, само откликается внизу живота сладкими судорогами.

Захожу в комнату, девчонки тут же подскакивают ко мне с миллионом вопросов.

Отделываюсь от них ничего не значащими фразами, беру пакет для душа и быстренько убегаю. По глазам вижу, что они о чём-то догадываются, но мне ужасно стыдно делиться настолько интимными подробностями.