— Я сейчас разговаривала с твоим отцом, — почувствовала, как Тим напрягся: мышцы стали каменными, и он притиснул меня к себе ещё сильнее, — он пришёл в кафе. Думаю, следил за мной… или кто-то донёс…
— Что ему надо было? — злость Тимура была осязаемой, её можно было резать ножом, а интонации и сам голос очень напоминали отцовские, но своего мужчину я почему-то ни капельки не боялась. Доверилась-таки.
— Тим, у моего папы и твоей мамы был роман. Это из-за моей семьи ты потерял мать, но, поверь, я не знала…
— Хрень какая-то, — он начал расслабляться, — и что?
Кажется, новость его совершенно не впечатлила. Хм, Тернев-старший совершенно не знает своего сына.
— Твой отец считает, что я окрутила тебя, продолжая дело родителя, — я говорила ему в шею, щекоча её губами: так мне было проще выговаривать слова признания, — но это не так…
— Конечно, это не так. При чем тут ты, вообще?
— Ну-у, твой отец сказал, что ты мне этого не простишь…
Тернев отодвинул меня от себя, чтобы заглянуть в глаза.
— И ты поверила? — Я отвела взгляд. Поверила же ненадолго, чего врать? — А вот за такое я скоро начну тебя шлепать по заднице. — Тимур сразу всё понял. — Стась, скажи, почему ты мне не веришь? Что я делаю не так?
И в этот момент мне стало стыдно за свою панику и излишнюю осторожность. Уж кто-кто, а он мне не давал поводов в себе усомниться.
— Я верю, верю, Тим, просто я же знаю, как ты тоскуешь по маме, вдруг…
— Стась, я ведь тебя люблю, — просто сказал он, и моё сердце ухнуло куда-то в пятки.
Тимур смотрел на меня зелёными, такими сейчас не похожими на отцовские глазами… из них струилось тепло, а не холод, а ещё любовь. Купаясь в их лучах, я мгновенно успокоилась и принялась покрывать его лицо короткими поцелуями, обняв ладонями за щёки.
— Прости, прости, я тоже тебя люблю, очень сильно. Мне просто было страшно. Очень страшно тебя потерять, — шептала я между касаниями губ к его глазам, губам, носу — до всего, куда доставала.
— Дурочка моя маленькая. Я раньше говорил, что ты мудрая? Забудь, — он принялся целовать меня в ответ.
Боже, всё страшное позади! Какое счастье! Из глаз потекли слёзы радости, и Тимур их принялся слизывать, шепча всё новые и новые признания.
Мы бы этим, наверное, занимались очень долго, но я вдруг вспомнила, что ещё не всё рассказала.
— Тим, погоди. Он, твой отец, кинул мне карту и велел убраться из города. Что с ней теперь делать? Оставлять в кафе я побоялась.
Тим застыл, а потом резко поднялся вместе со мной на ноги.
— Так. Это уже ни в какие ворота. Пойдем.
— Куда? — Ох, неужели это ещё не конец?
— Съездим к отцу, и я ещё раз ему доходчиво объясню ху из ху.
Он от меня оторвался и, подойдя к стене, отодвинул панель, за которой, оказывается, скрывался сейф. Вытащил оттуда папку и протянул мне руку.
— А транспортная? — ухватилась я за последнюю возможность обойтись без неприятной встречи.
— Уже приезжали, и я всё отдал. Идём.
Ох, что будет…
Я вложила свою руку в терневскую и приказала себе не трусить. Мой мужчина просил верить в него и доверять — это я теперь планировала сделать привычкой.
Тим был настроен очень решительно, и откладывать визит он не имел ни малейшего желания. К машине мы подходили решительным шагом и запихивали меня в неё аккуратно, но властно. В каждом его жесте сквозила угроза, и я подозревала, что в родительском доме нас ждёт грандиозный скандал.
— А что в папке? — спросила я, когда Тимур вырулил из двора, чтобы попытаться хоть как-то его отвлечь и унять ярость.
— Вся правда о звезде. Пусть папаша знает, что мечтал меня женить на шлюхе и наркоманке.
— Тимур, она не похожа на шлюху и наркоманку, — удивилась я.
Нет, я к Лизе тёплых чувств не испытывала, но я и вправду себе как-то иначе представляла опустившихся женщин.
— Неважно. Даже если я и преувеличил немного — пусть. Они тебя не жалели, навешивая ярлыки, вот и я не стану.
— Может, не надо? Зачем нам это? Давай просто уедем? — мне действительно просто хотелось поскорее перелистнуть эту страницу и всё забыть.
— Нет, — в очередной раз отрезал Тим. — Ей ничего страшного не сделают. Максимум — потаскают по врачам и отберут кредитку. А вот ты могла пострадать серьёзно, и это никого не остановило.
Спорить с ним было бесполезно, и я, просто смирившись, затихла до самого элитного коттеджного посёлка, где жила семья Тернева.
Шикарный дом стоял среди цветущего сада — позже деревья покроются плодами, сейчас же они буйно цвели, превращая берлогу монстра в сказочный замок. Двигаясь по дорожке к крыльцу, я пыталась всё это как-то совместить, но у меня никак не получалось сложить всё в единую картинку. Просто удивительно, что в такой красоте могут жить беспринципные тираны, наверное, поэтому злость на Василия Савельевича начала постепенно отпускать, и к порогу я подходила со стойким желанием сгладить конфликт, если это возможно.
— Давай не пойдём, Тимур? Может, его нет дома?
— В это время он всегда дома. Тихий час у него, — не поддался на уговоры мой защитник.