Ромашка и Старичок-Корешок

- Да долго не копоши! - крикнул Кай вслед.

Кай некоторые слова коверкает, глотает их окончания и путает падежи. Так говорят многие коренные берлинцы. Правда, отец утверждает, что если человек хочет стать пилотом, то он должен говорить нормальным языком. Отец у Роберта лётчик и по-немецки говорит правильно. Кроме того, он знает ещё английский и русский. Зато отец Кая водит такси лучше любого другого шофёра в целом Берлине. А это чего-нибудь да стоит!

Записка для мамы получилась короткая: «Ушёл с Каем и Боссо купатца. Твой сын Роберт».

Мама должна вот-вот вернуться из магазина. По всем правилам, надо бы её подождать, но…

- Роберт, где же ты? - нетерпеливо завопил Кай.

- Сейчас!

С тех пор как Роберт научился плавать, ему разрешили ходить купаться одному. То есть вместе с Боссо, конечно. Собственно, с ньюфаундлендом и трёхлетний ребёнок мог бы купаться один. На то они и ньюфаундленды, чтобы спасать тонущих. Они спасают любого человека, когда он идёт ко дну. Даже если он тонет в шутку, собака всё равно вытащит его на берег - и точка. А уж о Боссо и говорить нечего!

Не-е,- сказал Кай, когда Роберт и Боссо вышли на улицу, - не-е, Роберт, снова с собакой… Это ж никакого удовольствия: ни тебе нырнуть, ни поплавать. Оставь Боссо дома, иначе я пошлёпал один. Понял?

- Но мне же без Боссо нельзя! - испуганно пробормотал Роберт. - Папа говорит, сначала надо научиться как следует плавать… Ты же сам знаешь.

- А мне начхать,- заявил Кай. Он сам недавно освоил вольный стиль и страшно этим гордился. - На следующей неделе ты тоже будешь плавать не хуже моего. А научиться можно и сегодня. Ну, за чем дело стало?

Роберт почесал ногу об ногу и нерешительно кивнул.

- Ступай домой, Боссо, - пробормотал он, не глядя на собаку. Боссо удивлённо взглянул на хозяина и замолотил хвостом.

- Говорю тебе - домой! - повторил Роберт хриплым голосом. Ему было стыдно. Ведь он обещал отцу, что будет ходить на озеро только вместе с Боссо. А слово надо держать…

Боссо, повесив нос, поплёлся обратно в сад. И больше не махал хвостом. А Кай заухмылялся, довольный. Когда он так ухмыляется, значит, что-то неладно. «Нет,- подумал вдруг Роберт, - я не могу нарушить обещания. Это нечестно».

- Ну, я пошёл, - сказал Кай, прежде чем Роберт успел открыть рот. И, повернувшись, Кай зашагал к ближнему лесу. При этом он насвистывал, перевирая мелодию: «Захвати с собою плавки».

И тут в голове Роберта мелькнула спасительная мысль: сейчас придёт из магазина мама. Когда она найдёт записку и увидит Боссо, то подумает, что Роберт оставил собаку караулить дом. Ну и, конечно, она тут же выпустит Боссо и скажет: «Ищи Роберта!» Боссо отправится по следам и найдёт их. Кай немного поворчит, да делать-то будет нечего. А пока Боссо прибежит к озеру, они с Каем уже успеют искупаться.

- Кай, подожди! Я иду! - крикнул Роберт и помчался вслед за приятелем. На Боссо он даже не посмотрел: это слишком тяжёлое зрелище - смотреть на огорчённого Боссо. Когда он обижен, то тихонько ложится на землю и скашивает глаза на свой чёрный нос. При этом у него такой вид, будто он вот-вот умрёт от горя.

Но сегодня Боссо повёл себя иначе. Он пробежал вдоль изгороди, сердито лая, и вдруг гавкнул с облегчением: «Гав-гав!» Перед ним зиял небольшой лаз, которым обычно пользовалась кошка. Лаз был такой узкий, что Боссо едва просунул в него голову. Но начало было положено. Боссо напряг свои могучие мускулы, и - раз! - проволочная загородка лопнула, как будто была сделана из ниток! Боссо очутился на улице. Отряхнувшись, словно он побывал в воде, пёс стал искать след Роберта. Ага, вот он! Боссо узнает запах хозяина среди тысячи других запахов.

Опустив голову, Боссо пересек улицу и затрусил к лесу. По дороге он вспугнул одичавшего кролика. Потом в кустах закричала «Караул!» сорока. Но Боссо не обратил внимания ни на крики удиравшего во весь дух кролика, ни на горластую сороку. Он должен сперва найти Роберта. «Гав!»

2

Ни один индеец не бывает настолько беспечным, чтобы просто так, за здорово живёшь, оставить свой след на тропе в девственном лесу. Тем более, когда вокруг рыщут в джунглях отряды бледнолицых.

Два индейских воина, Соколиный Глаз и Сверкающая Молния, брели вверх по течению потока. Тёмная, таящая в себе угрозу вода доходила им до колен». По обоим берегам лежали крокодилы, разевали свои пасти и рычали: «Ква! Ква!» Ну, пускай это и не крокодилы вовсе, а лягушки. И пускай поток зовётся просто Коровьей канавой и ширина его каких-нибудь полтора метра - всё равно он протекает в джунглях заповедника. Никому и в голову не придёт, что рядом рукой подать - находится громадный город Берлин. Здесь, в заповеднике, не увидишь прохожих, не услышишь их голосов. Тишина и одиночество, как на Амазонке.

Два вождя команчей шли вброд до тех пор, пока не запутали следы. Тогда они выбрались на отлогий берег и сорвали с ног пиявок. А позднее полакомились ежевикой. Что за беда, если при этом они расцарапали руки: индеец ведь не боится боли.

- Ты домашние задания сделал? - спросил Сверкающая Молния.

- Сделал, - ответил Соколиный Глаз. - А ты?