Ромашки

К дому мы подъехали за двадцать минут до обещанного времени. Посмотрев с грустью на сидящего рядом мужчину, я хотела сказать, как сильно буду скучать, но не хватило смелости. Поэтому вместо этого ещё раз поблагодарила за незабываемые сюрпризы и, повернувшись в сторону двери, собралась выйти. Но не успела коснуться ручки, как почувствовала на запястье тепло мужских пальцев.

— У нас ещё двадцать минут.

От его прикосновения, по телу побежали мурашки. Поблагодарив небеса за целых двадцать подаренных минут, я вновь развернулась в его сторону и тут же утонула в бескрайнем океане потемневших глаз. Облизав пересохшие губы, я непроизвольно спровоцировала мужчину перевести на них взгляд, отчего его зрачки стали шире. Наклонившись вперёд, он коснулся моей щеки и нежно скользнул пальцами сверху вниз. Закрыв от наслаждения глаза, я снова потеряла контроль над своими действиями и, приоткрыв по инерции рот, поддалась вперёд навстречу неизведанному. И только, когда почувствовала на своих губах чужое тепло, дернулась. Но крепкая ладонь, сжавшая затылок, заставила остаться на месте.

Это был мой первый поцелуй. Я всегда боялась, показаться неопытной в этот момент. Или смешной. Боялась, что не смогу ответить. Но сейчас, когда язык Алексея так настойчиво проникал внутрь, понимала, что зря боялась. Потому что главным было — просто отключить разум и поддаться эмоциям, что собственно я и сделала. Совладев с первоначальным страхом, я раскрылась навстречу мужчине и впустила его язык ещё глубже.

Не знаю, сколько длился наш поцелуй. Но для первого раза было достаточно. Губы горели огнём, когда Алексей наконец-то от них оторвался.

— Я позвоню, — почти шёпотом сказал он, смотря на меня с нескрываемым желанием. А потом снова запустил в мои волосы пальцы и прижал к себе.

Глава 5

Раздвинув тяжелые шторы, я впустила в маленькую спальню солнечные лучи, которые тут же забегали по комнате, освящая её со всех сторон. А потом громко, словно заносчивый будильник, запела слова песни, которыми в детстве меня будил отец:

— Звучит команда: "Взлёт"! Взлетает самолёт! Расправив крылья гордо, словно птица. И думает пилот, что дома его ждёт…

Но не успела допеть, как в меня полетела подушка.

— Алька, я тебя убью, — простонала подруга, натягивая на голову простынь. — Ты на часы смотрела?

— Конечно, — уже более спокойно отозвалась я, присаживаясь на край кровати, — а вот ты, наверное, нет. Девятый час, подруга. Давай, поднимайся. А то пропустишь все самое интересное.

Зоя нехотя скинула с себя простынь и, надув маленькие губки, села, сложив руки на груди.

— Если обманешь и не расскажешь ничего интересного, точно убью.

Я улыбнулась. Хотя, на самом деле, хотелось прыгать по комнате, танцевать и кричать от счастья. Вот только заложенная с рождения сдержанность не позволяла так себя вести.

— Зой, я, кажется, влюбилась, — сказала и почувствовала, как защипало в глазах. Протянув к подруге руки, взяла её ладони в свои и стала рассказывать все с самого начала.

Во всех красках описала нашу первую судьбоносную встречу, рассказала про шикарный букет роз, про ужин посреди поля и, конечно же, про вчерашний день, который стал самым ярким эпизодом моей жизни. Подруга слушала, не перебивая. Её глаза светились волнением и интересом, словно отражали мой собственный взгляд. Сжимая мои руки, она впитывала каждое произнесённое слово, как губка, пропуская через себя радость, которая переполняла меня, выплескиваясь наружу.

— Он не такой, как все, понимаешь. Смотрю на него и понимаю, что мой. Вот такой, какой есть: сдержанный, но не холодный. Молчаливый, скрытый, но в тоже время, кажется, что знаю его лучше, чем он сам. Поэтому не лезу в душу. Придёт время, раскроется. Не хочу торопить. Зачем? Мне и так хорошо рядом с ним. Никогда не чувствовала в себе столько желания жить. Любить. Дарить свою любовь и внимание кому-то, как сейчас. Я так счастлива, Зой, что, кажется, будто заново родилась. Это он. Он расправил мои крылья и научил любить.

Мечтательно говорила я, прикрыв глаза и представляя образ Алексея. Живой образ, который с самого вчерашнего вечера не покидал меня, прочно въевшись в веки. Закрываю глаза и вижу его. Иссиня-черный взгляд, больше напоминающий океан в непогоду, завораживает своей глубиной. Хищная ухмылка заставляет дрожать, а гладкий треугольник кожи на груди, который постоянно бросается в глаза, соблазняет, вызывая незнакомые чувство покалывания внизу живота.