Ромашки

— Да, как ты смеешь так разговаривать, дрянь? Совсем от рук отбилась. Мы с отцом всю душу в тебя вложили. Так ты нас благодаришь, да? Раздвинуть ноги перед первым встречным — это и есть твоё взросление?

Схватившись за покрасневшую щеку, одарила мать обиженно-уничтожающим взглядом, а потом, гордо вскинув подбородок, ответила:

— Нет. Раздвинуть ноги перед первым встречным — это только начало взросления. Дальше будет больше.

И только я приготовилась ко второму удару, как мамина замахнувшаяся рука была перехвачена Алексеем, появившимся из ниоткуда рядом с нами.

— Алевтина скоро станет моей супругой. Поэтому попрошу впредь воздержаться от рукоприкладства. Не позволю кому-то её обижать. Вам в том числе.

Самоуверенность во взгляде мужчины была настолько подавляющей, что даже мама, не выдержав её, отвернулась.

— Что это значит? — задала она мне вопрос, игнорируя Лешино присутствие. Я же, пропустив её слова мимо ушей, подошла к любимому и взяла его за руку. — Я у тебя спрашиваю, что это значит?

— А что это может означать? Леша ясно дал понять, что вскоре мы поженимся. — борясь с внутренней Алей, которая раньше в присутствие матери и рта не могла раскрыть, я наградила ее победным взглядом, стойко выдержав тяжёлый взор. — Сегодня Алексей предложил стать его женой, и я согласилась. Так что недолго осталось терпеть моё присутствие. Скоро вообще не увидишь.

После этих слов гордо направилась к выходу, ведя за собой Алексея. И только, когда оказались на улице, смогла дать волю чувствам, задрожав от слез в руках любимого.

— Ненавижу. Ненавижу. — с обидой шептали мои губы, прижимаясь к чёрной футболке любимого. — Она всю жизнь учит меня жизни. Всю жизнь что-то не так. Устала. Просто устала.

— Потерпи, маленькая. Скоро это закончится. Скоро я заберу тебя отсюда. — рука Алексея гладила по волосам и спине, успокаивая и вселяя надежду, что вскоре действительно все изменится. Мне очень хотелось в это верить, потому что больше не было сил терпеть материнские упреки, которые с каждым разом повторялись все чаще.

— Я тебя даже чаем не угостила, — попыталась улыбнуться сквозь слёзы я, оторвавшись от Алексея.

— Ты угостила меня собой, а это было куда приятнее и вкуснее. — губы мужчины растянулись в ухмылке, отчего мои щеки залились румянцем. Интересно, я когда-нибудь перестану перед ним краснеть? — Кстати я кое-что нашёл у тебя на столе. — Достав из заднего кармана джинс сложенный пополам конверт, Леша протянул его мне, — это.

— Письмо?.. — растерялась я.

— Да, письмо. От Романа. Не знал, что вы переписываетесь.

— Иногда, — тихо отозвалась я, понимая, что снова совершила ошибку, не рассказав ему об этом. — Он пишет мне. Просто у него мало друзей.

— Сколько бы ни было, больше я не хочу, чтобы ты ему отвечала. Пусть это письмо будет первым и последним, попавшим мне на глаза. — пальцы Алексея приподняли мой подбородок и я вынуждена была посмотреть ему в глаза. — Хорошо, малыш!?

— Хорошо. — только и ответила я, зная, что не смогу ослушаться. Наверное, в эту минуту на нашей дружбе с Ромой можно было поставить крест.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Хорошо. Тогда я поеду.

Проводив мужчину до машины, встала на носочки, чтобы его поцеловать, но тут же была притянута вплотную к его груди.

— Сегодня мне было очень хорошо, маленькая, спасибо за приятно начатый день.

После этих слов он сам впился в мои губы влажным поцелуем, совсем не смущаясь бабушек, сидящих на соседней лавке. Я слышала их перешептывание, но после ссоры с мамой — это показалось каплей в разыгравшейся море непонимания. Было наплевать на то, что скажут посторонние. Если самые близкие люди не приняли, то какая разница, кто и что скажет?

— Когда мы снова увидимся, — взволновано спросила я, когда его руки наконец-то ослабили хватку.

— Я позвоню, малыш. До встречи.

— Хорошо.

Алексей уехал, а я ещё долго смотрела вслед удаляющейся машине, оттягивая очередную встречу с мамой. Желания заходить в дом не было, поэтому, побродив по двору, решила навестить подругу, а заодно отвлечься от мрачных мыслей.

— Явилась, не запылилась, — обиженно процедила сквозь зубы Зоя, открыв передо мной калитку. — Зачем пришла?

— Зой, давай хоть ты не начинай, — растягивая слова, простонала я. — Мамы вполне хватило.

— Заходи. Выкладывай. — сказала подруга и пошла в сторону дома. Я медленно поплелась за ней.

Уже в доме, устроившись за кухонным столом, мы стали пить чай и я рассказала Зое все о прошедшей неделе, начиная со встречи с Алексеем, когда он привёл меня домой, и, заканчивая ссорой с мамой. Подруга слушала, не перебивая, а потом первое, о чем спросила, было:

— Ты, правда, не собираешься Ромке отвечать?

От удивления я захлопала ресницами. Неужели из всего услышанного это беспокоило подругу больше всего. Зная её неприязнь к другу, это действительно показалось странным. Потому что в списке ожидаемых вопросов этот не значился совсем.

— Тебе, правда, интересно?