Ромейский Квест (СИ)

- А для того чтобы нам убедить наше начальство в серьезности ситуации, - продолжил Федор. - нам надо увидеть угрозу собственными глазами. Окассию - для римского папы. Мне или Парфению - для Романии. Итак - двинемся в сторону мертвого города. Увидим - лично - составим отчет, подписанный вечными конкурентами - и тогда государственная машина завертится. А когда Римская Империя объявляет войну, - все ваши дэвы, кровососы, или кто там еще, - могут сами тихим ходом ползти на кладбище. Значит, наша задача, - увидеть врага, и составить донесение. Так и что? Я иду. Вы мне поможете? Окассий? Парфений?

- Пастыреначальники наши доверили мне сию миссию, - отозвался Парфений. - Отказываться негоже. Тут, не мирских правителей дрязги. Тут речь о демонах. А демоны - слуги дьявола. А дьявол - враг Бога. Значит мы сейчас, как выходит, на Божьей войне.

- Я с тобой, кум, - Согласился Окассий. - Ты правду сказал. Хоть и стремно, - но Деус Вульт.

- Отлично, - кивнул Федор. - Сир Фабиан?

- Сладко умереть для Бога. - Отозвался франкский рыцарь. - Мне дали приказ сопровождать вас, сир Федор. Укажите мне божьего врага, и мы с Эклером радостно сразим его! Не так ли, мой верный меч?

- Эхм... - пролопотал меч-Эклер, - конечно-конечно... радостно... сразим...

- Прекрасный ответ, Фабиан! - Улыбнулся Федор. Иного и не ждал от тебя. Ну а вы, старые враги? - Гвардеец посмотрел на персов. - Побежите? Или с нами?

- Чтоб арьян уступил румею! - Рявкнул Автоваз, гневно сверкнув черными очами. - Не бывать тому!

- Прости секундную слабость, славный Федор, - смущенно заговорила принцесса. - Отец послал меня, чтобы я поддержала честь Ирана и моего рода. Я не посрамлю ни того, ни другого. Ради древнего договора - я, и моя сабля, пойдем с тобой.

- Так, - прошипела Ксинанти.

- Добро! - Федор тождественно оглядел компаньонов, и кивнул. - Вижу, те кто отобрал вас на это задание, не ошиблись. А мне повезло со спутниками. Тогда - в путь!

- В путь! - Громыхнули приободрившиеся компаньоны.

- А меня ты не хочешь спросить, - хочу ли я в путь? - Тихонько прошелестел Солнцедар, зажатый в руке.

- Ты и так пойдешь со мной, куда скажу. - Отозвался Федор. -У нас договор.

- Да, - мрачно согласился Солнцедар. - Но уважение?

- Ладно, - согласился Федор. - Ты прав... Мой отважный меч. Пойдешь ли ты со мной?

- Ты решил идти по тропе героев, - отозвался меч, - Эта тропа кончается курганом; и это в лучшем случае... Но - я пойду с тобой. До конца. Главное, не забудь, что ты должен мне ножны.

- Со скатным жемчугом, - довольно согласился Федор. - Спасибо, мой друг. - Гвардеец повернулся к остальным компаньонам, и возвысил голос - А теперь!..

- На коней! - Воодушевленно вскричал рыцарь Фабиан.

- Сперва обед, - уточнил Федор.

***

Глава двадцать шестая.

Кони шли тяжело. Копыта их вязли в песке. Иногда настолько, что компаньонам приходилось спешиваться, и идти пешком, держа скакунов в поводу Отряд углубился в пустыню, и пустыня вступила в свои права. Море песка словно застывшие волны лежало под ногами. Когда поднимался ветер, он сдувал с барханов пыльную поземку, и только накинутый на лицо плат спасал от всепроникающих крупинок. Тяжелый был путь. Федор, качаясь в седле, ностальгически вспоминал Константинопольские зимы; но только сейчас - днем, - ибо зимой становилось так холодно, что зимние грезы сразу отпускали... С немалой завистью поглядывал он на рыцаря-лазарита, чей белый наддоспешник и плащ, служили прекрасной защитой от солнечных лучей. Сухощавый Парфений переносил путь стоически. Окассий, как это ни удивительно, несмотря на свою тучность, переносил жару вполне сносно, возможно из-за своей италийской шляпы с широкими полями, что скрывала его не хуже иного солнечного зонта. Но лучше всех смотрелись персы. Смуглолицый Автоваз чувствовал себя в этом диком краю, как рыба в воде. Смотреть же на Дарью, сидящей на коне с грацией амазонки, было и вовсе сущим удовольствием. Федор чувствовал, что он вообще слишком подолгу пялится на девушку, старался этого не делать, отворачивал голову. Помогало это мало, потому как взор гвардейца, будто железо к магнитному камню, неминуемо возвращался в сторону персиянки.

"Вот кабы не будь она нехристьянкой... - мелькало в голове Федора. - Да кабы не будь она принцессой... Да кабы мы не в походе... Да кабы... Эх! - Обрывал он себя. - Кабы-кабы... Размечтался о кренделях небесных.". - После таких мыслей Федор насупил брови, и уже совсем твердо решил на принцессу совсем не глядеть. Но через минутку опять-таки глянул. Дивное было лицо у девушки. Каждая черточка, будто из-под резца древнего художника, чьи статуи до сих пор украшали улицы ромейской столицы. Солнце светило на загорелый лик девушки, будто делясь с ним своей лучевой силой, наполняя внутренним светом. Ветер ласково перебирал локоны её русых волос. А глаза-то у неё будто два горных озера, да таких чистых, что...

"Вот жопа! Кажется, я влюбился! - с ужасом осознал Федор, прерывая крутившиеся в голове ласковые сравнения, и резко отворачиваясь. - Как же это меня так угораздило?!.