Ромейский Квест (СИ)

- Добрые песни от добрых людей! Спасибо вам за веселье, достойные состязатели. Теперь же, слушайте мое решение. - Баронесса горделиво вытянулась. - Велемир со своими людьми спел прекрасно. Однако, песня их была не о делах, а лишь о намереньях древнего правителя и его храброй дружины. Ромей же спел нам не о хвастливых зачинах, но о делах. Увидели мы в его песни и битву храбрых мужей, и двух правителей древности. Вот по какой причине, я объявляю, что победил в этом состязании ромей. Ему я и вручу свой перстень.

- Верно говоришь, госпожа!.. Хорошо сказано! - Донеслось с разных столов.

Велемир сперва нахмурился, услыхав как перстень проплывает мимо, но через секунду добрый нрав в нем взял верх. Он протянул руку Федору через стол.

- Баронесса рассудила по правде. Поздравляю.

- Спасибо, рыцарь, - Федор крепко пожал Велемирово запястье. - Вы тоже хорошо спели. Оба мы постояли в этих далеких краях за честь русского имени. А про княжну свою ты истинную правду сказал - не тока красива, а еще и мудра.

- То так. - Кивнул Велемир.

- Подойди сюда, ромей. - Пригласила баронесса. - Скажи нам свое имя, да получи заслуженную награду.

Федор поднялся, примерился как выбраться из-за скамьи.

- Позволишь ли молвить слово, благородная госпожа? - Раздался громкий голос. Все повернули головы на глас. Федор узрел, как между столами к помосту приблизился худой высокий человек в цветастом костюме и шляпе, сдвинутой набекрень. Над широким воротом, распахнутым с показной небрежностью торчала чернявая смазливая физиономия окруженная длинными патлами и бородкой. За спиной у человека него висела балалайка с длинным грифом, из тех были в ходу на всем средиземноморье, и звались персидским словом "руд".

- Кто ты, незнакомец? - Спросила баронесса.

Чернявый отвесил княжне глубокий изящный поклон, изогнув бескостную спину как кот перед миской сметаны.

- Я странствующий певец, благородная госпожа. Мое имя - Томасо Нойвирт. Слава о моем музыкальном мастерстве бежит впереди меня.

- Да? - Улыбнулась баронесса. - А до нас твоя слава не добежала.

- Госпожа моя, - ты как звезда! Светишь нам с небес, и не замечаешь простых смертных. Ты меня не помнишь, а меж тем, я уже имел честь выступать пред тобой.

- Где же это было? - Удивилась баронесса.

- Два лета назад. На большом съезде певцов при дворе герцога Эвровидо.

- Верно, я была на сем сборище труверов и миннезингеров. - Баронесса прищурилась. - Но кажется... я не видела тебя, среди победителей.

- Только козни завистников не позволили мне достичь финала, госпожа. - Скромно отозвался певец. - Но я не теряю надежды, достичь сего в будущем. Однако сейчас я позволил себе возвысить голос в твоем присутствии. Я услышал, как твоя милость изволила устроить музыкальное состязание. Однако, прежде чем назначить победителя, может быть ты позволишь и мне потешить твой слух песней?

- Хм, - Баронесса наморщила носик. - Что же. Конечно. Это будет справедливо. О чем же ты хочешь спеть?

Балалаечник горделиво напыжился.

- Певцы, которые выступили до меня, исполнили неплохие песни, госпожа. - Он снисходительно окинул взглядом Велемира и Федора. - Песни их были о славных битвах и правителях. Однако же, они пели о битвах ушедших времен, и правителях далеких краев, до которых нам, добрым католикам, скажу честно, нет дела. Я же спою тебе госпожа, - и всем вам, достойные слушатели - о делах недавних, и героях современных! Спою я тебе госпожа, о таком герое, о котором ты и сама слышала, а может и увидишь воочию. И спою я о его новом подвиге, слухом о котором полнятся уже земли франков, но о котором должно быть еще не все слышали здесь, на святой земле.

- Продолжай, певец, - заинтересовалась баронесса.

Федор сообразил, что вручение ему богатого перстня откладывается, и почел за лучшее присесть, дабы не торчать глупым столбом. Патлатый же певец ловко подтянул свою балалайку со спины на грудь, возложил пальцы на струны, принял вдохновенный вид, и забренчал, распеваясь высоким козлиным голосом:

Ах, младший сын рода, - Роже де Бриуз!

Добродетелен так, что в восторге Иисус!

Раз дал в церкви обет, и в море отплыл.

Чтоб бороться с пиратами, что было сил...

Федор нахмурился.

- Кажется я уже слышал где-то это имя... - прошептал он жующему рядом Окассию. Тот лишь пожал плечами. Бродячий певец тем временем продолжал трындеть, с каждым куплетом усиливая накал.

...Моря синь беззаботна, но храбрый Роже.

Он всегда начеку, он настороже.

Вот орлиным взором с мачты конца,

Он увидел, как грабит корсар купца.

Был корабль купца из греков земли.

Воевать не умеют, убежать не смогли.

А корсар пощады не знал никогда.

Его прозвище - Черная Борода!..

Парфений тихо охнул. Окассий поперхнулся и прекратил жевать. Федор почувствовал, что у него вытянулось лицо. Он наконец вспомнил, где слыхал имя Роже де Бриуза.

- Я не понял. - Гвардеец поочередно повернулся к обоим попам, сомневаясь, не подводит ли его слух. - Что за?..

Священники не успели ответить Федору. Соседи вокруг укоризненно зашикали. Певец надрывался, не жалея инструмента.

...Греки все на коленях, и - о позор!

Главный у греков был Феодор.