Ромейский талисман

Деревня осталась позади, но неприятное чувство не исчезло. К полудню подъехали к следующей деревне, и все повторилось снова – убожество и запущенность, испуганный блеск в глазах людей и странное равнодушие Боркена и его воинов к униженным и раболепствующим перед ними людям. А еще больше Давида Таренаци озадачил разительный контраст между цветущим изобилием этой земли и нищетой населения.

– Хорошие поля, – сказал он Боркену – Урожаи, наверное, отличные. Мыслю, в ваших краях урожай сам-десять не редкость.

– Верно говоришь, рыцарь, – согласился Боркен. – Урожаи у нас хорошие. Нет в целом свете земель благодатнее, чем владения принца Вигана.

– А чего крестьяне такие нищие да худые?

– С чего ты взял, что они нищие? – Боркен сверкнул глазами. – В твоей стране крестьяне ходят в бархате и шелке?

– Нет, не ходят. Просто мне показалось…

– Тебе показалось, – сказал Боркен и, пришпорив коня, поскакал вперед, в голову отряда.

Давид покачал головой.

– Не получается разговор? – спросил Ворш.

– Этот Боркен похож на крепость с запертыми воротами. Не нравится он мне, не люблю я таких людей.

– Однако ты должен быть с ним любезным. Мы сейчас в его власти.

– Надеюсь, что ненадолго.

Давид перевел взгляд на Ольгу. Девушка спокойно смотрела по сторонам, и на ее хорошеньком личике не читалось никакой тревоги. Уже в который раз за истекшие дни Давид Таренаци подивился удивительному самообладанию этой русской девочки. А еще он подумал о том, что князь киевский Хельгер хорошо разбирается в людях – именно такая княгиня нужна русским землям. Никогда не жалуется, не капризничает, не прячется за чужие спины. Золото, не девка. Сильная, спокойная, отважная – и прекрасная.

Неспешное путешествие по равнине продолжалось до заката. На вечерней заре отряд остановился на постоялом дворе. Корчма выглядела ухоженной, а внутри, в общей трапезной было чисто и уютно. Перед тем как гостям подали ужин, Боркен сообщил Давиду, что завтра к полудню они будут в Билибилисе.

– Это хорошо, – сказал Давид. – Мои люди устали.

– Мои тоже. Целый день в седле – не шутка. Приглашаю тебя и твоих людей на ужин.

Ужин был обильный и вкусный, но Давид почему-то снова испытал беспокойство. Он ел прекрасно запеченные свиные ребрышки и пил хорошее белое вино, а сам время от времени наблюдал за разносящей угощение челядью и самим хозяином корчмы, который в угодливой позе стоял за спиной Боркена, сидевшего во главе стола – у всех них в глазах был страх. Святой Николос, чего они все боятся? А еще Давид заметил, с каким пренебрежением относятся воины Боркена к слугам, как прикрикивают на них, погоняют – те же все выносят с терпеливым смирением, не смея даже поднять глаз.

– Странно тут относятся к простолюдинам, – пробормотал он вполголоса, но сидевший рядом Ворш его услышал.

– У нас на Руси даже урманы заезжие себя так не ведут, – заметил он. – Видно, в этой стране человеческая жизнь ни во что не ставится.

Ужин закончился, воины Боркена потянулись по комнатам отдыхать. Давид обратил внимание, что хозяин корчмы так и не дождался платы за мясо и вино и стоял у пылающего очага с растерянным и сокрушенным видом, обозревая столы, залитые вином и заваленные объедками.

– Эй! – позвал Давид негромко, пошарил у себя в кошеле. – Иди сюда!

Хозяин побледнел так сильно, что даже в полутемной трапезной его бледность стала заметна, подбежал к Таренаци и замер в униженном поклоне.

– Светлый господин еще чего-нибудь желает? – пролепетал он.

– Желает. На, деньги возьми. – Давид сунул трактирщику серебряную монету. – Хватит?

– Светлый господин! – Трактирщик отшатнулся, будто армянин протянул ему не деньги, а ядовитую змею, замахал руками. – Никаких денег я не возьму! Это честь для меня – угощать воинов Храма! Они наши защитники, они наша опора в это тяжелое время, благослови их все боги Священной Десятки!

– Честь честью, а платить надо. Бери!

– Нет! Никогда!

– Бери, сказал! – рявкнул Давид, кидая монету на стол.

Губы трактирщика задергались, он подхватил монету, покатившуюся по столешнице и внезапно, кинувшись к Давиду, схватил его руку и поцеловал.

– Да благословит тебя Священная Десятка, добрый господин!

– Ты чего? – Давид отдернул руку. – Я тебе святой католикос, что ли?

– Не балуют их тут, – шепнул Ворш армянину. – И вообще, мне тут не нравится. Надо за девушками приглядывать пуще прежнего. Подвох я чую.

– Не ты один. Этой ночью я спать не буду.

– Коли ты не будешь, и мне не след, – Ворш внезапно улыбнулся. – А за доброй беседой ночь пройдет быстрее.

– Ты ведь и прошлой ночью спал едва-едва. Откуда силы берешь, Ворш?

– Боги дают. Они всегда помогают тем, кто за правду стоит.

– Это верно, – помолчав, изрек Давид Таренаци. – Пока Бог с нами, мы на коне!