Ромейский талисман

Боркен между тем вел пришельцев из одного зала в другой, и залы эти соперничали друг с другом в великолепии. Зал белого мрамора, освещенный серебряными светильниками, сменялся чертогом, отделанным багровым гранитом; очередной покой был залит призрачным голубоватым светом, который испускали висевшие над резными поставцами стеклянные шары. Давид повсюду замечал стражников, неподвижных, как изваяния, а вот придворные им почему-то не попадались. Вероятно, вся дворцовая челядь в этот час находилась где-то в одном месте, либо ей заблаговременно велели не попадаться гостям на глаза. Между тем Боркен провел гостей по еще одной парадной лестнице и возле огромных дверей из резной бронзы остановился и сказал:

– Сейчас вы встретитесь с правителем, принцем Виганом. Прошу вас внимательно отнестись ко всему, что он скажет. Надеюсь, мне не придется лишать вас моего расположения.

– Мы готовы, – сказал за всех Давид, подбоченившись и спесиво надув губы. – Веди нас к правителю.

Двери медленно раскрылись. Огромный зал был залит неярким красноватым светом, воздух наполнял резкий залах каких-то благовоний. Трое находившихся в зале людей повернулись взглядами к вошедшим киевлянам – старик в черном, молодая женщина и подросток в красных с золотом одеждах. Давид сделал знак своим товарищам остановиться, сам приблизился к подростку и учтиво поклонился. Остальные киевляне последовали примеру армянского воина.

– Ваша светлость принц Виган! – сказал Давид, подняв взгляд на мальчика. – Меня зовут Давид Таренаци. Я волею неведомых сил без твоего высочайшего соизволения прибыл в твои земли, но я и мои товарищи пришли сюда как друзья. Будь милостив к пришельцам, которые отдают уважение твоему высокому происхождению и твоей славе. Прими нас как гостей в своих чертогах, а мы в свою очередь готовы послужить тебе, если будет на то твоя воля.

Голос Давида, твердый и звучный вначале, внезапно дрогнул – могучий армянин не смог сдержать своих чувств, когда разглядел лицо принца. Лицо Вигана было лицом покойника; неподвижное, как маска, мертвенно-бледное даже в этом теплом красноватом свете, изборожденное морщинами. Принц смотрел на Давида, и в его окруженных черными кругами выцветших глазах были тьма и пустота. Сходство с мертвецом усиливалось и одеянием принца: Виган был весь в черном и даже здесь, в тронном зале, не снимал перчаток. Когда Давид закончил свою речь и сделал несколько шагов назад, заговорил не принц, а старик в черном – его колючий пронизывающий взгляд почему-то заставил Таренаци поежиться.

– Это хорошо, пришелец, что ты признаешь свою вину. Вы и в самом деле явились сюда незваными гостями, но это даже к лучшему. Мой повелитель не гневается на вас. Добро пожаловать.

Давид кивнул и с облегчением перевел дух. Между тем старик спустился с возвышения у трона, подошел к армянину и произнес:

– Боркен сообщил мне о вас. И у нас будет с тобой обстоятельный разговор о твоем будущем и будущем твоих друзей.

– Слушаю тебя внимательно, уважаемый.

– Обращайся ко мне «командор». Я Хео Хестри, глава Священного Храма.

– Слушаю, командор.

– Хорошо. Айсе! – обратился командор к молодой женщине, стоявшей рядом с принцем. – Его высочество устал и может удалиться.

– Кто эти люди, Айсе? – вдруг сказал принц, и его сухой безжизненный голос заставил Давида вздрогнуть. – Почему они здесь?

– Это хорошие люди, ваше высочество, – сказал с улыбкой командор. – Я позабочусь о них. А вам следует отдохнуть.

Давид невольно проследил взглядом, как удаляется принц со своей провожатой – походка мальчика вполне соответствовала его облику, он двигался будто заведенная кукла, как человек в тяжелом опьянении.

– Странный у нас принц, верно? – спросил Хестри, когда принц Виган покинул зал. – Ты наверняка ожидал увидеть совсем другого правителя.

– Он и в самом деле несколько необычен, – осторожно сказал Давид. – Принц болен?

– Да, если это можно назвать болезнью. Принц Виган – вампир.

– Святой Григор! – Давид порывисто перекрестился, подул себе за пазуху. – Какие ужасные вещи ты говоришь, почтенный командор.

– Однако это правда. Это большое несчастье для всех нас и угроза для Билибилиса. Пока нам удается скрывать правду от народа, но слухи все равно расползаются по стране, и страх накрыл Билибилис будто тяжелое покрывало. Даже суровые меры не останавливают распространителей слухов.

– Понимаю. – Давид невольно вспомнил трупы на кольях у ворот города. – Плохо, когда дети болеют.

– Это не болезнь – это проклятие, которое давно было предсказано нашими пророками. Еще король Дориан был жив, когда пророк Ахия предостерег его. Тогда слова Ахии о кровавом безумии, которое скрывается в безднах дворца, но скоро постигнет королевский род, вызвали гнев Дориана, и Ахия был казнен. Мне о многом надо поговорить с тобой, воин. Твое появление в Билибилисе совсем не случайно, и ты можешь помочь нам. Скажу честно – я давно ждал твоего появления и уже не надеялся на то, что доживу до того момента, когда принцу можно будет помочь.

– Ты полагаешь, командор, что принца можно излечить от этой заразы?