Ромейское царство

2. Однако же мы не допускаем, чтобы расслабляющие [душу] безделья религиозного дня задерживали кого-нибудь [среди] гадких наслаждений. В этот же день [пусть] никого из людей не требует себе ни театральная сцена, ни цирковое состязание, ни печальные зрелища [убийства] зверей; и даже если торжество выпадет на долженствующие быть прославляемыми [дни] — наше рождение или начало [правления], то оно откладывается.

Из «Хроники» Йешу Стилита (начало VI в.) о ежегодном праздновании в начале мая в сирийской Эдессе.

§ 30. Год 808 [497/8 г. н. э.]. […] Приблизилось опять время праздника, в который распевались языческие сказания и горожане приложили стараний больше, чем прежде. Еще за семь дней они стекались толпой к театру в вечернее время, одетые в льняные одежды, покрытые тюрбанами, с распоясанными бедрами. Перед ними горели светильники, курился фимиам, и они бодрствовали всю ночь, кружась по городу и прославляя плясуна до утра в песнях, кликах и высокомерии. По этой причине у них было в пренебрежении ходить на молитву, и ни один не приходил к [мысли] о своей чести, но в своей гордости они издевались над скромностью своих отцов, которые говорили: «Вы не должны делать всего этого, подобно нам». Простецы и невежды были жители города в старое время, поэтому они пребывали в нечестии, и не было никого, чтобы противиться им, прервать и научить их. В это время в Эдессе находился Ксенайя, епископ Маббогский[192], о котором более других думалось, что он принял на себя труд поучения, но и он не беседовал с ними об этом предмете больше одного дня.

Из правил Пято-Шестого Трулльского Вселенского церковного собора 691/692 г. относительно народных праздников.

62. Желаем совершенно изъять из жизни верных так называемые календы, воты, врумалии и народный праздник, совершаемый в первый день месяца марта, также всенародные пляски женщин, могущие произвести большой соблазн и вред. Также отвергаем пляски и обряды, совершаемые мужчинами и женщинами во имя ложно названных у язычников богов по какому-то древнему и чуждому христианской жизни обычаю, и определяем, чтобы никакой мужчина не одевался в женское платье, или женщина в платье приличное мужчинам, также чтобы никто не надевал на себя масок комических, или сатирических, или трагических, — чтобы не называли имени гнусного Диониса, когда выжимают виноград в давильнях, не творили безумного по невежеству или легкомыслию, когда сливают вино в пифосы. Тех, которые отважатся делать на будущее время что-нибудь из упомянутого выше, зная это [постановление], тех повелеваем, если они клирики, извергать, а если миряне, отлучать [от Церкви].

65. Повелеваем не употреблять на будущее время костров, возжигаемых некоторыми перед своими эргастириями и домами на новолуние, через которые некоторые отваживаются перепрыгивать по какому-то древнему обычаю. Кто сделает что-нибудь такое, тот, если он клирик, пусть будет извержен, а если мирянин, пусть будет отлучен [от Церкви].

66. Начиная от святого дня воскресения Христа Бога нашего до нового воскресения в течение целой недели верные должны неопустительно проводить свободное время в святых церквах, увеселяясь псалмами, гимнами и песнями духовными и празднуя в честь Христа, внимая чтению Божественных Писаний и вкушая Святые Таинства, ибо таким образом мы воскреснем и вознесемся вместе с Христом. Поэтому в указанные дни [воскресенья] ни в коем случае не производится конского ристания и другого народного зрелища.

«Ромейская история» Никифора Григоры (ок. 1293–1361 гг.) о странствующих акробатах.