Ромейское царство

Среди христиан не стихали разногласия, выявлялись разные, многочисленные, подчас весьма эклектичные варианты христианского вероучения. Недаром даже в конце IV в. прославленный проповедник и архиепископ Константинопольский Иоанн Хрисостом (Златоуст), не раз срывавший рукоплескания за свои ежедневные блистательные проповеди, сокрушался по поводу доставшейся ему паствы: «Ныне все извращено и испорчено, церковь ныне не отличается от стойла быков, ослов и верблюдов, и я всюду хожу, ищу овец — и не могу усмотреть». Христианский храм-кириакон сделался местом собрания «верных», он даже превратился в просторную базилику, но в него шли по прежнему, как на площади или в хлебные лавки, где происходили беспрестанные сборища. Входившие в церковь прямо направлялись к своим родственникам и друзьям, с целью разузнать от них новости. Не забывали здесь и своих суетных мирских дел, назначали свидания, обсуждали условия сделок, флиртовали. Недаром знаменитые проповедники той эпохи оставили после себя проповеди, в которых жаловались на болтовню, шутки, сплетни, проявление безразличия или же нетерпения, праздное шатание по храму, стремление выделиться, бесцеремонное разглядывание других и тому подобное. Церковь была местом, где можно было «на других посмотреть и себя показать». Нередкие для того времени нарекания священнослужителей в адрес роскошных женских одеяний, изощренности макияжа, благовоний, причесок, драгоценностей, нарядов и манер были вызваны, главным образом, тем, что прихожанки позволяли себе щеголять всем этим в церкви. Тот же Иоанн Хрисостом жаловался на евхаристические собрания, в которых имели место и процветали социальные, экономические, профессиональные и политические связи, — те самые евхаристические собрания, от которых он ожидал присутствия хоров ангелов и ничего иного, кроме «тишины, внимания и настойчивых молитв». Клирики были не единственными критиками: поэт Коммодиан набросал сатирический типовой портрет болтливой прихожанки, которая в то время, когда предстоятель «умоляет Всевышнего за Его народ, избранный и освященный, чтобы ни един из них не погиб», «болтает с ухмылкой на лице или критикует внешность соседки». Кроме того, проповедников заботили опоздания и преждевременные уходы или пропуски служб ради посещения мирских зрелищ. Разумеется, им было крайне трудно в такой обстановке заставить слушающих быть внимательными и не уходить преждевременно со службы.

Еще раз надо подчеркнуть, что в это переходное время оставалось очень много людей, для которых христианство было лишь немногим больше, чем давнешний традиционный языческий государственный культ. Оно и воспринималось ими как преимущественно такой культ, как некое «личное» язычество и не более того. Христиане и нехристиане продолжали иметь много общего в обществе. Не вызывает удивление, что одни и те же мастерские выпускали вещи — рельефные костяные пластины, лампы-светильники, застежки, пряжки и прочее как с христианскими сюжетами, так и языческими, на потребу покупателям любых вкусов и религиозных ориентаций, далеко не обязательно конфликтовавших друг с другом на религиозной почве. Необходимо было наполнять всю жизнь мира новым духовным содержанием, а для этого создавать христианскую идентичность, наводить порядок, крепить единство и чистоту рядов христиан, в том числе самих священнослужителей и церковнослужителей — профессионалов от религии, как уже сказано, постепенно выстраивавшихся в систему стройной церковной иерархии.

Для того чтобы решать важнейшие религиозные вопросы, выбирать епископа или освящать новую церковь митрополиты — первые епископы, то есть церковные главы крупных областей (по-гречески епархий), провинций-диоцезов с их первенствующим, столичным городом-матерью — митрополисом созывали провинциальные, или Поместные соборы (по-гречески синоды), на которых они председательствовали. Такие Соборы со временем стали обычно устраивать два раза в год: первый — через три месяца после Пасхи, летом, а второй — в середине осени.

Первым региональным Собором, представлявшим епископов Сирии и Месопотамии, стал Поместный собор в центральномалоазийской Анкире в 314 г., который ужесточил церковную дисциплину и мораль, наказания в случае прелюбодеяния, аборта, убийства. Последний значительный ранневизантийский региональный собор состоялся в Карфагене в 419 г., когда был принят Кодекс канонов Африканской Церкви.