Ромейское царство

Единственное, что в утешение получил Константинопольский патриарх, — признание действительной Евхаристии не только на пресном, как у латинов, но и на квасном пшеничном хлебе, а также право самому принимать решения по вопросам веры без обращения в Рим. Таким образом, единство доктрины все же могло сосуществовать с уважением к различным обрядам и традициям в каждой Церкви. На это же надеялись и имперские власти: возвращавшегося с Собора василевса протоиерей Керкиры спросил, как им впредь вести себя с латинами, на что император ответил: «Живите по тому чину, которого держались и раньше… Мы так устроили и так приняли объединение, чтобы каждая сторона сохраняла свои обычаи и чин…, чтобы мы имели наши обычаи и чин, как и прежде». Пребывая в нерешительности, он, выходит, не собирался выполнять подписанный им декрет и тем более не чувствовал себя в праве принуждать к каким-то суждениям в вопросах вероучения.

В качестве компенсации за уступки Евгений IV письменно, скрепив соответствующий договор печатью, пообещал Иоанну VIII средства, необходимые ромеям для возвращения домой на наемных венецианских кораблях, обязался включить Константинополь в приносящий доход путь паломников в Иерусалим и обратно, содержать в столице Ромейского царства постоянно триста арбалетчиков и две галеры, а в случае особой нужды прислать еще двадцать кораблей на полгода или десять кораблей на год. Самое главное, Папа пообещал как можно быстрее объединить западных христианских государей на борьбу против мусульман, то есть организовать Крестовый поход, защитить греков, и Венгрия, после захвата турками Болгарии давно чувствовавшая себя как на плахе, согласилась выступить его застельщиком.