Ромео

— Все эти бессонные ночи, что я проревела, втайне мечтая о нем… представляя, что он хочет меня…

— Кто — Деннисон? — Берни знал о коротком романе Сары с бывшим мужем Мелани, хотя она и не особо распространялась на эту тему.

— Нет, — сказала она. — Мой отец.

— Что, твой отец… когда-нибудь? — насторожился Берни.

— Что ты сказал? — закричала она.

— Ничего, Сара. Я лишь спросил. Вот и все. Но, если хочешь, мы можем и не говорить об этом.

Она резко отпрянула, глаза ее зажглись яростью.

— Не о чем и говорить. Мой отец ни разу не притронулся ко мне. Ни разу. Ни разу. Я вызывала в нем отвращение. Разве я могла сравниться с Мелани? Ты думаешь, мне этого хотелось? Думаешь, мне хотелось поменяться ролями с Мелани? Чтобы отец занимался сексом со мной? — Она не на шутку разбушевалась, лицо ее исказилось до неузнаваемости, полыхало огнем, руки сжались в крепкие кулаки.

— Послушай, если хочешь — поколоти меня. Если тебе станет легче от этого. Давай. Я готов выдержать твою атаку.

Реплика Берни отрезвила ее. Она чуть не расхохоталась — настолько забавной представилась ей ситуация.

— Ты в своем уме, Берни?

— Я хотел сказать лишь одно: я твой друг, Сара. Я люблю тебя. И я вовсе не имел в виду то, что твой отец приставал к тебе.

Она тяжело рухнула обратно в кресло.

— Я думаю, что Ромео именно так и считает. Что и я, и Мелани… — Она вдруг замолчала. В лице ее отразилось потрясение от внезапной догадки.

— Сара, что с тобой?

— Может, в этом и кроется причина? Что, если Ромео думает, будто все мы — жертвы инцеста? Ну, жертвы не в прямом смысле слова. Просто на нас лежит клеймо позора. Все мы грешницы. А он послан нам для искупления грехов.

Берни изумленно уставился на нее.

— Господи, Сара, а может, ты и права. Пожалуй, стоит позвонить твоему приятелю-полицейскому, Аллегро.

— Сказать ему? Сказать, что мой отец занимался инцестом? Предложить ему проверить отцов других жертв, выяснить, не баловались ли они сексом со своими дочерьми? — Истеричные вопли застряли у нее в глотке. Она отвернулась.

— Нет, ты можешь просто поставить его в известность о своих догадках, — возразил Берни. Легко ему было хранить спокойствие и выдержку.

— Не думаю, что это поможет расследованию, — упрямо заявила она.

— Еще как поможет. Это даст возможность глубже изучить личность Ромео, мотивы его поведения. Кто знает, может, его тоже насиловали в детстве. И он, чувствуя некую общность со своими жертвами, одновременно ненавидит их. Возможно, ненавидит и себя.

— Не знаю, Берни. — Но, даже и возражая, она мысленно прокручивала цитату из книги, которую читала в библиотеке…

Отец начал насиловать меня, когда мне было семь лет. Когда я пригрозил ему разоблачением, он избил меня до полусмерти…

После смерти отца мать заставляла меня спать с ней. Мы все время занимались сексом…

Мой старший брат изнасиловал меня, когда мне было одиннадцать лет, и сам же потом смеялся надо мной…

Возможно, Берни был прав. Многие из сексуальных маньяков выросли в атмосфере надругательства и жестокости.

— Что ты знаешь о семье Деннисона?

Сара пожала плечами.

— Да не так много. Его родителей я видела лишь однажды. На свадьбе. Они живут на Манхэттене. Отец его, кажется, работает врачом в клинике. А мать… пожалуй, я ничего о ней не знаю.

— А Фельдман?

— Фельдман? О нем тоже ничего не знаю. Разве что он был женат и жена его умерла молодой. Кажется, погибла в автокатастрофе.

— А его родители?

— Он вырос в Венгрии. Это все, что мне известно. Может, мне позвонить ему и спросить? Сказать, что интересуюсь из любопытства. Ну, например, в какие игры играл с ним отец. Или мать.

— Да, кстати, насчет звонков. Чуть не забыл.

— Что? — рассеянно спросила Сара.

— Пару раз звонила Эмма Марголис. Она хочет, чтобы ты с ней связалась.

Сара нахмурилась.

— Мне следовало бы позвонить ей. Она, должно быть, волнуется за меня. После сегодняшней записи я была, мягко говоря, не в себе. И это еще до того, как получила злосчастный венок.

Она посмотрела на часы. Было начало двенадцатого. Она пропустила выход в эфир шоу Эммы. Хотя в любом случае ей не хватило бы сил смотреть передачу. Слишком драматичной была предварительная запись.

— А как насчет твоего приятеля… Аллегро? Ты будешь звонить ему? Расскажешь о своих предположениях? — спрашивал Берни, пока Сара рылась в своей мешковатой сумке в поисках клочка бумаги, на котором она нацарапала номер домашнего телефона Эммы.

— Ему я тоже позвоню, но по телефону ничего объяснять не стану.

Берни ухмыльнулся.

— Похоже, тебе придется выдержать еще одно свидание с ним.

Сара погрозила ему кулаком, но на этот раз тень улыбки промелькнула на ее лице. Что поделать, ей действительно хотелось снова увидеть Джона. Как ни странно, даже в столь трагичной ситуации в душе ее шевелился робкий росток надежды.