Ромео должен повзрослеть

– Да. Мы с сентября ходим в театральный кружок. Там ставят «Ромео и Джульетту». Так вот Ромео дали Ваське. Ну, потому что он весь такой из себя красивый. – Марина слабо улыбнулась и продолжила: – А на роль Джульетты многие хотели. И я. Инна Михайловна говорила, я больше всех подхожу.

– Зеленина? – переспросила Анна. Марина кивнула:

– Ну да. Она у нас драмкружок ведет. Она хотела меня на роль Джульетты, но тут Ольга такой хай подняла, ревела, кричала. И Инна Михайловна ей роль отдала. Ну и ладно, я не против. Пускай играет… играла бы. – Сажина снова опустила голову и уставилась на носки своих ботинок.

– Ну хорошо, – удивленно проговорила Анна. – А зачем надо было скрывать, что дневник у тебя? Да еще выбрасывать? И кстати, как он у тебя оказался?

– В этом все дело. – Марина тяжело вздохнула. – Ольга хотела Васю зацепить. Думала, если он будет Ромео, а она Джульеттой, то у них все и сладится. Но Васька выбрал меня. Хоть я обычную кормилицу играла в спектакле.

– Так это ты соперница? – догадалась Анна.

– Я. Ну вы же видели – мы встречаемся. – Сажина вздохнула еще горше. – Но я, честное слово, не знала, что Ольга так страдает из-за Васи! Она вроде быстро успокоилась и забыла обо всем. А в последний день перед тем, как это… все это случилось, она пришла ко мне домой. С дневником. Сказала, что родители обыскивают ее вещи и пусть он побудет пару дней у меня. Я согласилась. Я даже не раскрывала его! Только тогда… когда…

– После Ольгиной смерти? – закончил за нее Дрон.

– Да. Я прочитала о Ромео, о сопернице и подумала, что меня признают виновной в Ольгиной гибели. Я… я думала, никто не узнает о дневнике. Но Вася проговорился…

– И ты решила избавиться от улики, – сказала Анна.

Марина молчала. Вид у нее был убитый.

– А при чем здесь Лоренцо? – спросил Дрон.

– Лоренцо? – Сажина поглядела на него с недоумением. – Ни при чем. Ольга просто так написала, для красоты слога.

– А ты предполагаешь, как она хотела тебя победить в борьбе за Мамаева? – поинтересовалась Анна.

Марина пожала плечами:

– Понятия не имею. Но если Ольга что-то и задумала против меня, то напрасно – Ваське она совсем не нравилась. А в меня он влюблен, – Сажина приосанилась и похлопала длинными ресницами. – Говорит, что я самая красивая девчонка в колледже.

– Врет, собака, – хмыкнул Дрон.

Марина обиженно поджала губы.

– Все? Я могу идти?

– Иди, – разрешила Анна. – Если тебя попросят подтвердить то, что ты только что сказала, – подтвердишь?

– А мне ничего не будет?

Дрон заржал.

– За что? За то, что Мамай с тобой, а не с Ольгой? За это еще пока не судят.

– Ладно, – вздохнула Марина и зашагала от них к калитке.

Дрон и Анна переглянулись.

– Ты что-нибудь понял?

Он пожал плечами:

– Только то, что Ольге до лампочки была ваша алгебра вместе с геометрией. У нее были дела поважней.

– Это уж точно, – согласилась Анна. – Но почему она написала эту ужасную записку?

– Кто ее знает, – философски проговорил Сашка. – Может, на стрессе была. Доконала ее эта любовь к Ваське. А тут вы со своим неудом. Вот все и сошлось в одно.

– Думаю, ты прав. – Анна чувствовала себя обнадеженной. – В любом случае, я покажу эти записи и Дроздову, и Михаилу Израилевичу. Думаю, они повлияют на ход следствия.

– Еще как! – с уверенностью подтвердил Дрон. Помолчал немного и спросил: – Вы сейчас обратно в колледж?

– Куда ж еще! А тебе на пары нужно.

– Нет, – Дрон решительно мотнул головой. – Хватит на меня сегодня знаний. Пойду подхалтурю.

– Это опять к этому… как его… – Анна замялась.

– К Козюле, – подсказал Дрон и невесело усмехнулся. – А что делать? Надо хоть проценты отработать. Но вы не волнуйтесь, – заверил он, увидев, как вытянулось лицо у Анны. – Я что-нибудь придумаю. Да и Геныч не такой уж зверюга, как-нибудь сладим.

Анна хотела возразить, но от Дрона веяло таким невероятным упрямством и уверенностью, что она лишь махнула рукой.

– Надеюсь, челюсть тебе не сломают…

– Точно нет.

Дрон стоял перед Анной, неловко ковыряя снег носком кроссовки. Ему ужасно хотелось чмокнуть ее в щечку на прощание – как это было принято между его ровесниками, – но он боялся. Анна тоже испытывала странную неловкость. Она смотрела на его лицо, все в синяках и ссадинах, и почему-то чувствовала себя точно школьница. Она его стеснялась!

– До свидания, – наконец выдавил Сашка.

– До свидания, – как эхо, повторила за ним Анна. Поколебалась мгновение и добавила: – Можешь прийти сегодня вечером, если хочешь.

– Хочу! – Дрон широко улыбнулся и тут же поморщился от боли. – А как же разбитая морда?

– Ничего. Уже не так страшно выглядит.

– Ну хорошо. В шесть буду, – пообещал Дрон и пошел от Анны к ограде.

19

Михаил Израилевич был крайне доволен. Он в который раз перечитывал странички из дневника Ольги и удовлетворенно причмокивал языком.

– Ну вот, теперь мы их сделаем! Какая вы молодец, деточка, что не сдались, а нашли такие улики!

– Это не я нашла. Это мой студент с четвертого курса. Его зовут Саша Дронов. – Анна почувствовала, что произнесла это с гордостью.