Ромео должен повзрослеть

– Послушай, Дим! У меня дома кран сломался в ванной. Течет уже неделю. Отцу все некогда, сантехника не дозовешься. Может, глянешь?

Кран действительно подтекал, и мать накануне хотела вызвать сантехника, но Инна отговорила ее. Сказала, что вызовет сама. Дмитрий слегка задумался, потом кивнул:

– Да, хорошо. Я зайду к тебе. Только чуть позже, продукты бабушке занесу и приду.

– Спасибо большое, – Инна от радости чуть не кинулась ему на шею. – Я буду ждать. Не забудь, квартира десять. Второй подъезд.

Она отправилась обратно домой. Проверила на всякий случай кран – тот исправно тек. Инна разогрела в духовке мамины пирожки, насыпала в вазочку конфет, достала из кладовки новую банку варенья. Залезла в родительскую спальню, вытащила из тумбочки дорогущие французские духи и опрыскалась ими с ног до головы. Через полчаса раздался звонок в дверь. Дима стоял на пороге, в руках у него был маленький чемоданчик.

– Это инструменты, – объяснил он.

Возился он с краном минут пятнадцать, не больше. Инна стояла на пороге ванной и смотрела.

– Вот, проверяй. – Дмитрий разогнулся и включил воду на полный напор. Затем выключил. Из крана не вылилось ни капли. Снова включил и выключил – результат был тот же.

– Ты волшебник, – с восхищением проговорила Инна. – У тебя золотые руки.

– Что есть, то есть. – Он улыбнулся, сверкнув своими восхитительными зубами.

– Идем, я тебя угощу, – Инна потянула его за руку.

– Вообще-то мне надо домой, – неуверенно возразил Дима.

– Подождет твой дом. Мама такие пирожки печет, закачаешься. Да и варенье сливовое высший класс.

– Ну хорошо. – Дмитрий послушно пошел за Инной в кухню. Они пили чай, как и в прошлый раз, Инна пожирала Диму глазами, а в голове у нее вертелась отчаянная мысль: «Сейчас он допьет чай и уйдет. И надо будет опять искать момент и добывать предлог, чтобы он сюда пришел». Она поняла, что настало время действовать.

– Смотри, коленка все никак не заживает, – пожаловалась Инна Диме.

– Да? Странно. Вроде мы продезинфицировали. – Он встал из-за стола и присел перед Инной на корточки. – Покажи-ка.

Она только этого и ждала. Отодвинула подол платья, обнажив ногу значительно выше колена. Болячка почти подсохла, лишь с одной стороны кожа была слегка воспалена.

– Видишь? – Она, не дожидаясь, пока он ответит, взяла его руку и положила себе на ногу. Дмитрий залился краской. – Видишь? – повторила Инна и слегка откинулась назад.

– Вижу, – ответил он и хотел убрать руку, но Инна прижала ее еще сильней.

– Ты… что ты делаешь? – Дима посмотрел на нее с удивлением и испугом.

– Я тебя хочу, – просто и без обиняков проговорила Инна. – Ты разве не хочешь?

– Я? – он медленно покачал головой, освободил руку и встал. – Нет, прости. Я как-то… я не думал о тебе в этом смысле.

– Но ты… ты мне очень нравишься! – Инна чувствовала такую боль, что ей хотелось кричать. – Я хочу быть с тобой. Быть твоей. Твоей девушкой, женщиной.

– Мне еще рано иметь женщину, – спокойно сказал Дмитрий. – И прости, но ты… ты не в моем вкусе. Мне совсем другие нравятся.

– Какие? – она невероятным усилием сдержала слезы.

– Какая тебе разница? Другие. – Его голос звучал не грубо, но достаточно равнодушно и отстраненно. Он вышел в коридор и стал собираться. Застегнул чемоданчик. – Я пошел. Спасибо за чай.

Инна слышала, как хлопнула дверь…

Хлопнула дверь. Опять, снова, как тогда. Нельзя, нельзя его отпустить! Инна кинулась вдогонку. Настигла, когда он выходил из подъезда. Кричала, умоляла, угрожала. Все было без толку. Он ушел. Ушел от нее в темноту, как уходил всегда. Холод пробирал до костей, заползая под тоненький халат. Не хватает получить воспаление легких. А впрочем – пускай. Для чего жить, если он ушел. И никогда больше не вернется. Все свои шансы Инна уже израсходовала…

Тогда, в далекой юности, она сидела за столом, накрашенная, в модном платье, благоухающая парфюмом. Сидела и плакала. Слезы так же, как и сейчас, оставляли черные дорожки на щеках. Вернулся с работы отец. Увидел зареванную дочь, испугался.

– Что-то случилось?

– Случилось! – зарыдала Инна. – Я некрасивая! Я уродина!

– Перестань, – попытался успокоить ее отец. – Ты вовсе не уродина. Ты просто не красавица. Но зато умница и сильный человек.

– Не хочу быть сильной умницей! – ревела в голос Инна. – Хочу быть красивой. Или хотя бы хорошенькой! Как Машка Кузьмина! – Почему она назвала именно Машку Кузьмину – Инна сама не знала. Сработала интуиция – именно Машкой увлекся Дима через месяц после начала учебы. Она тоже была старше, но его это не остановило. Инна с болью в сердце смотрела, как они целовались в укромных уголках, вместе шли домой из школы, и Дима нес Машкину сумку, всю в разноцветных пошлых наклейках.

Инна затаилась. Внутри у нее все одеревенело. Однако она не чувствовала себя побежденной. Она наблюдала и ждала. Ей казалось, чувства Димы к Машке долго не продлятся.