Читаем Ромео и Джульетта полностью

Ромео и Джульетта

Совсем вяленая селёдка без молок. Эх, мясо, мясо, ты совсем стало рыбой! Теперь у него в голове только стихи, вроде тех, какие сочинял Петрарка. По сравнению с его возлюбленной Лаура — судомойка (правду сказать, её любовник лучше её воспевал), Дидона — неряха, Клеопатра — цыганка, Елена и Геро — негодные развратницы, а Фисба, хоть у неё и были хорошенькие глазки, всё же не выдерживает с нею сравнения. Синьор Ромео, bonjour[22]! Вот вам французское приветствие в честь ваших французских штанов. Хорошую штуку ты с нами вчера сыграл!

Ромео

Доброе утро вам обоим. Какую штуку?

Меркуцио

Сбежал от нас, сбежал! Хорошо это?

Ромео

Прости, милый Меркуцио, у меня было очень важное дело. В таких случаях, как мой, дозволительно проститься с учтивостью.

Меркуцио

Это всё равно, что сказать — проститься учтиво.

Ромео

Ударение на проститься, а не на учтивости.

Меркуцио

Этим ударением ты ударил в самую цель.

Ромео

Как ты учтиво выражаешься!

Меркуцио

О, я — цвет учтивости.

Ромео

Цвет — в смысле «цветок»?

Меркуцио

Именно.

Ромео

Я признаю цветы только на розетках бальных туфель.

Меркуцио

Прекрасно сказано. Продолжай шутить в таком же роде, пока не износишь своих туфель. Если хоть одна подошва уцелеет, шутка может пригодиться, хоть и сильно изношенная.

Ромео

О бедная шутка об одной подошве, — как ей не износиться!

Меркуцио

На помощь, друг Бенволио, моё остроумие ослабевает.

Ромео

Подхлестни-ка его да пришпорь, подхлестни да пришпорь, а то я крикну: «Выиграл!»

Меркуцио

Ну, если твои остроты полетят, как на охоте за дикими гусями, я сдаюсь, потому что у тебя в каждом из твоих пяти чувств больше дичи, чем у меня во всех зараз. Не принимаешь ли ты и меня за гуся?

Ромео

Да ты никогда ничем другим и не был.

Меркуцио

За эту шутку я тебя ущипну за ухо.

Ромео

Нет, добрый гусь, не надо щипаться.

Меркуцио

У твоих шуток едкий вкус: они похожи на острый соус.

Ромео

А разве острый соус не хорош для такого жирного гуся?

Меркуцио

Однако твоё остроумие — точно из лайки, которую легко растянуть и в длину и в ширину.

Ромео

Я растяну слово «гусь» в длину и в ширину — и ты окажешься величайшим гусем во всей округе.

Меркуцио

Ну вот, разве это не лучше, чем стонать от любви? Теперь с тобой можно разговаривать, ты прежний Ромео; ты то, чем сделали тебя природа и воспитание. А эта дурацкая любовь похожа на шута, который бегает взад и вперёд, не зная, куда ему сунуть свою погремушку.

Бенволио

Ну-ну, довольно.

Меркуцио

Ты хочешь, чтобы я обрубил моему красноречию хвост?

Бенволио

Да, иначе ты его слишком растянешь.

Меркуцио

Ошибаешься, я хотел сократить свою речь; я уже дошёл до конца и продолжать не собирался.

Входят кормилица и Пьетро.

Ромео

Вот замечательный наряд!

Меркуцио

Парус, парус!

Бенволио

Два: юбка и штаны.

Кормилица

Пьетро!

Пьетро

Что угодно?

Кормилица

Мой веер, Пьетро.

Меркуцио

Любезный Пьетро, закрой ей лицо: её веер красивее.

Кормилица

Пошли вам бог доброе утро, синьоры.

Меркуцио

Пошли вам бог прекрасный вечер, прекрасная синьора.

Кормилица

Да разве сейчас вечер?

Меркуцио

Дело идёт к вечеру: шаловливая стрелка часов уже указывает на полдень.

Кормилица

Ну вас! Что вы за человек?

Ромео

Человек, синьора, которого бог создал во вред самому себе.

Кормилица

Честное слово, хорошо сказано: «Во вред самому себе». Синьоры, не скажет ли мне кто-нибудь из вас, где мне найти молодого Ромео?

Ромео

Я могу сказать, хотя молодой Ромео станет старше, когда вы найдёте его, чем он был в ту минуту, когда вы начали искать его. Из всех людей, носящих это имя, я — младший, если не худший.

Кормилица

Хорошо сказано.

Меркуцио

Разве худший может быть хорошим? Нечего сказать, умно сказано!

Кормилица

Если вы Ромео, синьор, мне надо поговорить с вами наедине.

Бенволио

Она его заманит на какой-нибудь ужин.

Меркуцио

Сводня, сводня, сводня! Ату её!

Ромео

Кого ты травишь?