Ромео и Джульетта

Женоподобным сделала меня

И чести сталь в душе моей смягчила!

Входит Бенволио.

Бенволио

Ромео, смелый наш Меркуцио умер.

Вознёсся к небу благородный дух,

Презревший слишком рано эту землю.

Ромео

О чёрный день! Он лишь начало бед!

Придут за ним ещё другие вслед.

Входит Тибальт.

Бенволио

Опять Тибальт спешит к нам разъярённый!

Ромео

Жив, торжествует, — а наш друг убит!

Лети ж на небо, благостная кротость!

Будь мне вождём пламенноокий гнев! —

Тибальт, возьми назад ты слово «подлый»,

Что кинул мне в лицо. Душа Меркуцио

Ещё недалеко от нас витает

И хочет в спутницы себе — твою.

Ты, я иль оба — с ним должны пойти.

Тибальт

Мальчишка, здесь ты был с ним неразлучен —

Так будь и там!

Ромео

А это меч решит!

Дерутся. Тибальт падает.

Бенволио

Ромео, прочь, спасайся!

Народ бежит сюда! Тибальт убит!

Беги, не стой, как камень! Или герцог

Велит тебя казнить! Беги, ну что ж?

Ромео

Судьба играет мной!

Бенволио

Чего ты ждёшь?

Ромео убегает.

Входят горожане.

Первый горожанин

Куда бежал тот, кто убил Меркуцио?

Куда Тибальт-убийца убежал?

Бенволио

Вот здесь лежит Тибальт.

Первый горожанин

Синьор, за мной!

Ты арестован именем закона.

Входят герцог, свита, Монтекки и Капулетти с жёнами и другие.

Герцог

Где гнусные зачинщики резни?

Бенволио

Мой государь, известны мне они.

Сражён рукой Ромео, здесь лежит

Тот, кем Меркуцио доблестный убит.

Синьора Капулетти

Тибальт, родной, сын брата моего!

О герцог! Муж! Кровь пролита его!

О государь, ты будешь справедлив,

За нашу кровь Монтекки кровь пролив! —

Увы, племянник милый!

Герцог

Бенволио, кто кровавый начал бой?

Бенволио

Тибальт. Ромео он сражён рукой!

Ромео с ним заговорил учтиво,

Указывал, как пуст предлог для ссоры,

Предупреждал, что гнев ваш будет грозен, —

Всё так спокойно, кротко и смиренно, —

Но ярости его не обуздал;

И, к увещаньям глух, Тибальт направил

Свой острый меч на славного Меркуцио.

Тот вспыхнул, меч свой также обнажил;

В воинственном пылу одной рукою

Смерть отражал, другой — грозил он смертью

Тибальту, столь же ловкому в защите.

«Друзья, довольно вам!» — Ромео крикнул.

Быстрее слов своей рукой проворной

Развёл он роковые их клинки

И кинулся меж них. Удар коварный

Из-под его руки нанёс Тибальт

Меркуцио храброму и убежал.

Но вскоре возвратился он к Ромео,

Который загорелся жаждой мести.

Молниеносно вспыхнул бой меж ними.

Я не успел разнять их, как Ромео

Сразил Тибальта насмерть и бежал.

Пусть я умру, коль что-нибудь солгал.

Синьора Капулетти

Он лжёт, он лжёт, он родственник Монтекки:

Пристрастье дружбы в этом человеке!

Их двадцать на Тибальта здесь пошли

И только одного убить могли.

Иль правосудья нету в нашем веке?

За жизнь его отдай мне жизнь Монтекки!

Герцог

Тибальт рукой Ромео был сражён,

Но раньше сам убил Меркуцио он, —

С кого же мне за кровь причтётся плата?

Монтекки

Ужель с Ромео? Он любил, как брата,

Меркуцио, и то свершил лишь он,

К чему и так бы присудил закон:

Тибальта он казнил.

Герцог

И в наказанье

Его мы осуждаем на изгнанье.

Затронут вашею враждой и я:

За вашей распрей — льётся кровь моя.

Но вам грозит жестокая расплата,

И будет всем горька моя утрата.

Я буду глух и к просьбам и к словам.

Не тратьте ж их: я им цены не дам.

Ромео — прочь! Коль он отъезд затянет,

Здесь лишний час его последним станет. —

Труп унести! Ждать моего решенья.

Прощать убийство — то же преступленье.

Уходят.

Сцена 2

Сад Капулетти.

Входит Джульетта.

Джульетта

Быстрей, огнём подкованные кони,

К палатам Феба мчитесь! Ваш возница,

Как Фаэтон, на запад гонит вас

И ускоряет ход туманной ночи.

Раскинь скорей свою завесу, ночь,

Пособница любви, закрой глаза

Идущим мимо людям, чтобы мог

Ромео мой попасть в мои объятья

Невидимио, неведомо для всех.

Влюблённым нужен для обрядов тайных

Лишь свет их красоты; к тому ж любовь

Слепа, и ночи мрак подходит к ней.

Ночь, добрая и строгая матрона,

Вся в чёрном, приходи и научи,

Как, проиграв, мне выиграть игру,

В которой оба игрока невинны.

Овей ланит бушующую кровь

Своим плащом, пока любовь моя,

Осмелившись, считать меня заставит

Лишь долгом скромности — дела любви.

Приди, о ночь, приди, о мой Ромео,

Мой день в ночи, блесни на крыльях мрака

Белей, чем снег на ворона крыле!

Ночь кроткая, о ласковая ночь,

Ночь темноокая, дай мне Ромео!

Когда же он умрёт, возьми его

И раздроби на маленькие звёзды:

Тогда он лик небес так озарит,

Что мир влюбиться должен будет в ночь

И перестанет поклоняться солнцу.

О, я дворец любви себе купила,

Но не вошла в него! Я продалась,

Но мной не овладели. День мне скучен,

Как ночь нетерпеливому ребёнку,

Когда наутро праздника он ждёт,

Чтоб наконец надеть свою обнову.

Ах, вот кормилица несёт мне вести.

Язык, что лишь произнесёт «Ромео»,

Уж одарён небесным красноречьем.

Входит кормилица с верёвочной лестницей.

Ну что, ну что? Что это у тебя?

Ах, лестница!

Кормилица