Ромео и Джульетта

Прости, милый Меркуцио, у меня было очень важное дело. В таких случаях, как мой, дозволительно проститься с учтивостью.

Меркуцио

Это все равно, что сказать — проститься учтиво.

Ромео

Ударение на проститься, а не на учтивости.

Меркуцио

Этим ударением ты ударил в самую цель.

Ромео

Как ты учтиво выражаешься!

Меркуцио

О, я — цвет учтивости.

Ромео

Цвет — в смысле «цветок»?

Меркуцио

Именно.

Ромео

Я признаю цветы только на розетках бальных туфель.

Меркуцио

Прекрасно сказано. Продолжай шутить в таком же роде, пока не износишь своих туфель. Если хоть одна подошва уцелеет, шутка может пригодиться, хоть и сильно изношенная.

Ромео

О бедная шутка об одной подошве, — как ей не износиться!

Меркуцио

На помощь, друг Бенволио, мое остроумие ослабевает.

Ромео

Подхлестни-ка его да пришпорь, подхлестни да пришпорь, а то я крикну: «Выиграл!»

Меркуцио

Ну, если твои остроты полетят, как на охоте за дикими гусями, я сдаюсь, потому что у тебя в каждом из твоих пяти чувств больше дичи, чем у меня во всех зараз. Не принимаешь ли ты и меня за гуся?

Ромео

Да ты никогда ничем другим и не был.

Меркуцио

За эту шутку я тебя ущипну за ухо.

Ромео

Нет, добрый гусь, не надо щипаться.

Меркуцио

У твоих шуток едкий вкус: они похожи на острый соус.

Ромео

А разве острый соус не хорош для такого жирного гуся?

Меркуцио

Однако твое остроумие — точно из лайки, которую легко растянуть и в длину и в ширину.

Ромео

Я растяну слово «гусь» в длину и в ширину — и ты окажешься величайшим гусем во всей округе.

Меркуцио

Ну вот, разве это не лучше, чем стонать от любви? Теперь с тобой можно разговаривать, ты прежний Ромео; ты то, чем сделали тебя природа и воспитание. А эта дурацкая любовь похожа на шута, который бегает взад и вперед, не зная, куда ему сунуть свою погремушку.

Бенволио

Ну-ну, довольно.

Меркуцио

Ты хочешь, чтобы я обрубил моему красноречию хвост?

Бенволио

Да, иначе ты его слишком растянешь.

Меркуцио

Ошибаешься, я хотел сократить свою речь; я уже дошел до конца и продолжать не собирался.

Входят кормилица и Пьетро.

Ромео

Вот замечательный наряд!

Меркуцио

Парус, парус!

Бенволио

Два: юбка и штаны.

Кормилица

Пьетро!

Пьетро

Что угодно?

Кормилица

Мой веер, Пьетро.

Меркуцио

Любезный Пьетро, закрой ей лицо: ее веер красивее.

Кормилица

Пошли вам бог доброе утро, синьоры.

Меркуцио

Пошли вам бог прекрасный вечер, прекрасная синьора.

Кормилица

Да разве сейчас вечер?

Меркуцио

Деле идет к вечеру: шаловливая стрелка часов уже указывает на полдень.

Кормилица

Ну вас! Что вы за человек?

Ромео

Человек, синьора, которого бог создал во вред самому себе.

Кормилица

Честное слово, хорошо сказано: «Во вред самому себе». Синьоры, не скажет ли мне кто-нибудь из вас, где мне найти молодого Ромео?

Ромео

Я могу сказать, хотя молодой Ромео станет старше, когда вы найдете его, чем он был в ту минуту, когда вы начали искать его. Из всех людей, носящих это имя, я — младший, если не худший.

Кормилица

Хорошо сказано.

Меркуцио

Разве худший может быть хорошим? Нечего сказать, умно сказано!

Кормилица

Если вы Ромео, синьор, мне надо поговорить с вами наедине.

Бенволио

Она его заманит на какой-нибудь ужин.

Меркуцио

Сводня, сводня, сводня! Ату ее!

Ромео

Кого ты травишь?

Меркуцио

Не зайца, синьор; разве что этот заяц из постного пирога, который успел засохнуть и зачерстветь раньше, чем его съели.

(Поет.)

Старый заяц-русак,

Старый заяц-беляк,

Для поста ведь и он пригодится.

Но не съесть натощак,

Если заяц-беляк

Поседел до того, как свариться.

Ну, Ромео, идешь ты домой? Мы ведь у вас обедаем.

Ромео

Сейчас приду.

Меркуцио

Прощайте, древняя синьора. Прощайте!

(Поет.)

Синьора, синьора, синьора!…

Бенволио и Меркуцио уходят.

Кормилица

Ладно, ладно, прощайте! — Скажите, пожалуйста, синьор, что это за дерзкий молодчик, — все время так нагло издевается!

Ромео

Это человек, кормилица, который любит слушать самого себя. Он в одну минуту больше наговорит, чем за месяц выслушает.

Кормилица

А пусть-ка попробует со мной поговорить. Я ему покажу. Да я не только с ним справлюсь, а с двадцатью такими молодчиками, как он. А если бы я сама с ним не справилась — не бойтесь, найдется кому за меня постоять. Ах он, нахал этакий! Что я ему — милашка, что ли, или его собутыльник? (К Пьетро.) А ты тут стоишь, развеся уши, и позволяешь всякому нахалу тешиться надо мной как угодно?

Пьетро

Я не видел, чтобы тут кто-нибудь тешился над вами как угодно, а то бы мигом выхватил меч, ручаюсь вам. Я не хуже кого другого умею выхватить вовремя меч, если случится хорошая ссора и закон будет на моей стороне.

Кормилица