Бог свидетель, я так расстроена, что во мне каждая жилка трясется. Гнусный негодяй! Ну, синьор, на два слова. Я уже вам сказала, что моя молодая синьора приказала мне разыскать вас; а что она мне велела передать вам — это я пока оставлю при себе. Позвольте мне сначала сказать вам, что если вы собираетесь с ней только поиграть, то это будет очень бесчестно с вашей стороны. Синьора — такая молоденькая; если вы хотите, как говорится, оплести ее, то это будет очень нехорошо по отношению к такой благородной девице, будет очень неблагородным поступком.
Передай от меня привет своей синьоре и госпоже; клянусь тебе, что…
Ох, голубчик ты мой, — так я ей и скажу. Господи, господи, то-то она обрадуется!
Что же ты ей скажешь, кормилица? Ты ведь не дослушала меня.
Скажу, синьор, что вы клянетесь, — а это, как я понимаю, означает благородное предложение.
Скажи ей, чтобы под вечер она
На исповедь пошла, — и брат Лоренцо
Нас исповедует и обвенчает.
Вот за труды тебе.
Нет, ни за что!
Возьми, возьми!
Так нынче под вечер? Придет, придет!
Ты у ворот монастыря постой,
И мой слуга придет к тебе туда
С веревочною лестницей: сегодня
По ней на мачту счастья моего
Взберусь я смело под покровом ночи.
Прошу, будь нам верна. Вознагражу я.
Прощай; привет мой госпоже твоей.
Дай бог вам счастья. Но, синьор…
Что скажешь?
Надежен ли слуга ваш? Говорят —
Тогда лишь двое тайну соблюдают,
Когда один из них ее не знает.
Ручаюсь за него — он тверд как сталь.
Прекрасно, синьор. Моя синьора — прелестнейшая девица. Господи, господи, когда она была еще малюткой несмышленой… Да, есть в городе один дворянин, некий Парис: он охотно бы подцепил ее, да она-то, голубушка моя, — ей приятнее жабу, настоящую жабу увидеть, чем его. Я иной раз подразню ее — скажу, что, мол, граф Парис — как раз для нее жених; так, верите ли, она, как услышит, так белей полотна станет. А что — «розмарин»23
и «Ромео» с одной буквы начинаются?Да, кормилица, с одной и той же буквы Р.
Ох, шутник! Рррр — это собачья буква… Нет, нет, я наверно знаю, что они с другой буквы начинаются, потому что она такие нежные стишки сочиняет про вас и про розмарин, что вам бы любо было послушать.
Кланяйся же своей госпоже.
Тысячу раз поклонюсь.
Пьетро!
Что угодно?
Пьетро, бери мой веер и ступай вперед.
СЦЕНА 5
Послала я кормилицу, как только
Пробило девять. Через полчаса
Она мне обещала возвратиться.
Быть может, не нашла его? Но нет!
Она хромая, а любви послами
Должны бы мысли быть, что в десять раз
Летят скорее солнечных лучей,
Когда они с холмов сгоняют сумрак.
Недаром быстролетные голубки
Всегда несут Венеры колесницу,
А крылья Купидона — легче ветра.
Достигло солнце самой высшей точки
В дневном пути; и с девяти до полдня
Три долгие часа прошли — ее ж
Все нет. О, если б знала страсть она
И молодая кровь бы в ней кипела,
Тогда она летала б точно мячик:
Мои слова к нему ее бросали б,
Его слова — ко мне.
Но старый человек — почти мертвец:
Тяжел, недвижен, бледен, как свинец.
Ах, вот она!
Кормилица, голубка!
Ну что, видала? Отошли слугу.
Пьетро, жди у ворот.
Ну, дорогая, милая!… О боже!
Что ты глядишь так строго? Все равно,
Коль весть плоха, скажи ее с улыбкой;
Коль хороша, то музыки отрадной
Не порти мне, играя с мрачным видом.
Устала я, дай мне передохнуть.
Ох, косточки болят! Ну и прогулка!
Ах, отдала б тебе свои все кости
Охотно я за новости твои.
Но говори — скорей, прошу, скорее!
Куда спешить? Не можешь подождать?
Ты видишь — дух едва перевожу я?
Однако у тебя хватает духу,
Чтоб мне сказать, что ты дышать не можешь.
Ведь объяснения твои длиннее,
Чем весть сама, с которой ты так медлишь.
Хорошая ль, дурная ль весть — ответь.
Скажи хоть это — и согласна ждать я.
Одно скажи — дурна иль хороша.
Нельзя сказать, чтобы выбор твой был удачен; не умеешь ты разбираться в людях. Ромео… Нет, я бы его не выбрала… Правда, лицом он красивей любого мужчины, а уж ноги — других таких не найти. А плечи, стан — хоть об этом говорить не полагается, но они выше всяких сравнений. Нельзя сказать, что он образец учтивости… но ручаюсь — кроток, как ягненочек. Ну, иди своей дорогой, девушка, и бойся бога. А что — у нас уж пообедали?
Нет, нет, — но это все давно я знаю…
А что про нашу свадьбу он сказал?
О господи! Вот голова болит!
Трещит, как будто хочет разломиться.
А уж спина моя, а поясница…
Не грех тебе кормилицу гонять?
Ведь так меня ты насмерть загоняешь!
Как жаль мне, что неможется тебе.
Но, милая, голубушка, родная,
Скажи — что мой возлюбленный сказал?