Ромм. Первый

Кстати, этот же самый «фон» не исчез и в кабинете, оборудованном всем необходимым для пациентов с ограниченными возможностями. Более того, опустив и зафиксировав свои платформы по одну сторону от чрезвычайно высокотехнологичного стола, а затем пригубив предложенные напитки, Дювали собирались с мыслями, касаясь друг друга предплечьями, как ближайшие друзья!

В этот момент я поймала себя на мысли, что очарована. И улыбнулась от всей души:

— Я вас внимательно слушаю!

Не знаю, как, но Марсель Дюваль почувствовал мой настрой и… переиграл план разговора:

— Собирался начать со вступления, но передумал. Так что ограничусь минимумом фактов, выводом и просьбой. Итак, факты: двенадцатого марта этого года потерпел крушение лимузин, который вез на Большую Императорскую Охоту императрицу Елизавету. Врачи, прибывшие к месту происшествия, пришли к выводу, что шансы Романовой вернуться к нормальной жизни исчезающе малы, а уже тринадцатого настолько пали духом, что решили уговорить Александра Двенадцатого погрузить ее в криосон. Император не согласился, зачем-то погрузил супругу в стазис-контейнер — что на территории ГС равносильно убийству — врачей, работавших с ней, отправил в ссылку в какую-то жуткую дыру, а уже через пять дней воспрянул духом. Все вышеперечисленное наряду со временем прыжка между Белогорьем и Эрратом позволяют сделать напрашивающийся вывод: Елизавету Романову вернули к жизни врачи вашего филиала клиники «Лаулетт». Причем сделали это после извлечения ее тела из стазис-контейнера. Скажу сразу, мы прекрасно понимаем, что такое врачебная тайна, и не собираемся требовать от вас подтверждения или опровержения этого факта. Мы просто укладываем его в некую последовательность…

— …три последние точки которой выглядят так: вторжение флота Африканского Союза, начавшееся существенно раньше запланированного, личный визит императора россов на Эррат и заключение тройственного союза… — продолжила Изабелла, сделала небольшую паузу и усмехнулась: — Вывод очевиден: нравится это кому-то или нет, но континент, находящийся в собственности клана «Конкистадоры», в ближайшее время получит статус экстерриториальности, а через год-два превратится в одно из самых безопасных мест обитаемого космоса!

— Как я понимаю, теперь будет просьба? — без тени улыбки или ехидства спросила я.

Дювали одновременно кивнули, затем Изабелла едва заметно подалась назад, а Марсель заговорил:

— Финансовая империя, которую мы создали, это колосс на глиняных ногах…

Справка в «Дипломате» открылась штатно, поэтому я шевельнула пальцами, давая понять, что это выражение растолковывать не обязательно. Чувство вины, появившееся было, в эмоциях Дювалей, тут же пропало, и они чуть-чуть расслабились:

— …а Объединенная Европа — это государство, внутренняя политика которого строится на личных связях и репутации. У нас с Изабеллой есть и то, и другое, но мы потихоньку сдаем. А все те, кто это видит, готовятся к нашему уходу из жизни.

— Да, среди наших потомков есть несколько толковых мальчишек, но шансов справиться со всей той сворой, которая точит зубы на наши активы, у них нет. А значит, как только мы уйдем из жизни, их начнут убивать. Вероятнее всего, в буквальном смысле этого слова.

Картина, которую рисовали «пациенты», выглядела предельно логично. А так как они искренне верили в то, что говорили, и по-настоящему переживали за детей, внуков и правнуков, просчитать суть их просьбы в первом приближении оказалось несложно. Равно, как и понять, что без Дэна тут ничего не решить.

Марсель, как-то почувствовав и это, взял со стола бокал с энергетиком обеими руками, вероятнее всего для того, чтобы я не заметила, как затряслись его пальцы, сделал приличный глоток и практически заставил себя перейти к конкретике:

— Мы бы хотели выкупить или получить в долгосрочную аренду пару-тройку островов в архипелаге Невилл. То есть, даже не на континенте, а рядом с ним. Доступ в Аламотт и другие города, которые вы рано или поздно построите, нам тоже не нужен — нас вполне устроит щит из орбитальных крепостей над головой и статус ваших друзей или добрых соседей…

Увы, в этот момент его настроение ухнуло в пропасть, и заканчивать пришлось Изабелле:

— Взамен мы готовы обеспечить поддержку Объединенной Европы в решении вопроса по экстерриториальности, отдать за острова двадцать пять миллиардов кредитов и еще столько же инвестировать в любой проект по вашему выбору.

Озвученные цифры добавили к рисуемой картинке последние недостающие части, и я прозрела:

— Джованни Сфорца?

Дювали одновременно склонили головы в знак уважения, что в точности соответствовало их эмоциональному фону. А Марсель даже сделал мне комплимент-который-не-комплимент, причем умудрившись учесть даже то, что я аналитик. В смысле, не став разжевывать все то, что хотел озвучить:

— Госпожа Ромм, мы искренне завидуем вашему мужу!