Ромовый дневник

Свою старую гостиную Ал превратил в крошечную таверну с «живой» музыкой, причем пианист у него был из Майами: худющий печальноликий мужчина по имени Нельсон Отто. Инструмент поставили на полпути между коктейльным салоном и патио. Это был древний кабинетный рояль, окрашенный в светло-серый цвет и покрытый специальным шеллачным лаком для защиты от соленого воздуха – и семь дней в неделю, на протяжении всех двенадцати месяцев бесконечного карибского лета, Нельсон Отто сидел за клавишами, смешивая собственный пот с вымученными аккордами своей музыки.

В туристическом бюро любят вещать о прохладных пассатах, которые днем и ночью, круглый год ласкают-де берега Пуэрто-Рико, однако Нельсон Отто, судя по всему, был тем человеком, до которого пассаты добраться не могли. Час за часом сидел он в спертом, душном воздухе, наигрывая каденции затасканного репертуара из блюзов и сентиментальных баллад, покамест пот пропитывал подмышки цветастых хлопковых батников и капал с подбородка. Он вовсю честил «хреново пекло», да с таким жаром и ненавистью, что порой вконец портил мирный настрой заведения; народ даже вставал и уходил в соседний «Фламбойан-лаунж», где бутылка пива стоила шестьдесят центов, а стейк шел по три с полтиной.

Когда бывший коммунист по фамилии Лоттерман пожаловал из Флориды и взялся издавать «Сан-Хуан дейли ньюс», «Алов дворик» превратился в англоязычный пресс-клуб, потому как никто из журналистских перекати-поле и мечтателей, прибывших работать на новую газету Лоттермана, не мог позволить себе посидеть в дорогущих барах типа «Нью-Йорк», которые там и сям выскакивали в городе как неоновые поганки. Репортеры дневной смены и клерки толпами вваливались примерно в семь, а полуночники – то бишь ведущие спортивных колонок, редакторы и верстальщики – обычно прибывали en masse[4] где-то к двенадцати. Порой у Ала назначались и свидания, хотя обычным вечером любая девушка смотрелась здесь редкостной и эротичной штучкой. Белых женщин в Сан-Хуане вообще насчитывалось маловато; по большей части это были либо туристки, либо шлюшки, либо стюардессы. Неудивительно, что они предпочитали казино или бар-террасу в «Хилтоне».

Кто только не шел работать в «Дейли ньюс»: разношерстная публика от диких младотурков, хотевших разорватъ мир напополам и начать все заново, до усталых «негров» от журналистики с пивными животиками, которые ничего так не хотели, как дожить оставшиеся деньки в покое, пока шайка оголтелых психов не разорвала мир напополам.