Ромовый пунш

Луис подумал о том, что наверное пить ром ему больше не следует. Или может быть стоит найти стакан и выпить еще. «Ром и Кока-кола» в исполнении «Эндрю Систерз». Он начал пить ещё днем, в баре «У Кейси» на Оушен-Молл, стараясь не попадаться на глаза Мелани, думая о ней как о чудовище в женском обличье. Днем виски, вечером — ром, и все это без закуски… Для таких подвигов нужно быть всегда в хорошей форме, чего в свое время и требовал от него каждый день, проведенный в тюрьме. А на это уходило слишком много сил.

Симона вошла в гостиную с пачкой денег в одной руке и золотым «Ролексом» в другой.

— Слушай, а этот придурок где-нибудь работает? У него есть работа? — спросила она.

Луис глядел на то, как она села в кресло у кофейного столика и принялась пересчитывать стодолларовые банкноты.

— Он поручитель.

— Я спросила об этом, — пояснила Симона, — потому что грабитель из него никудышный.

Глава 19

— Ты принес мне подарок.

Это было первое, что сказала Джеки, глядя на черный фирменный пакет; пытаясь догадаться, что́ в нем лежит, и явно не слишком-то радуясь, во всяком случае на этот, глядя на него без блеска в глазах. Макс покачал головой, протягивая ей пакет.

— Возьми.

Сумку она у него не взяла, а вместо этого убрала обе руки за спину, засовывая ладони в задние карманы тесных джинсов, и тогда он улыбнулся.

— Бери-бери. Это твое. Это тот же самый пакет, который ты передала девчонке за столиком, а та после твоего ухода, обернулась, и всучила это другой мадам, которая — готов спорить на что угодно — никоим образом не вписывалась в твои планы. Эта самая мадам оказалась подружкой одного весьма примечательного господина, Луиса Гара, в прошлом грабителя, который одно время работал на меня, а теперь, судя по всему, работает на Орделла. Так может быть ты все же пригласишь меня войти и предложишь выпить или нет?

Он видел, как ещё некоторое время она озадаченно разглядывала пакет с надписью «Сакс», словно желая понять что-то для себя, а затем развернулась и прошла в кухню. Макс закрыл за собой дверь и проследовал за ней; в кухне он водрузил пакет на стол. Она не спросила его ни о чем: ни пока доставала лед из холодильника, ни пока смешивала коктейль, так что он начал свой рассказ по собственной инициативе: о том, как он узнал имя той женщины и её адрес, как приехал туда, как повстречал там Луиса Гара, который несколькими днями раньше украл пистолеты у него из конторы… Джеки подала ему бокал. Она слушала, не перебивая, но в то же время и не выказывая особого интереса. Сделав небольшой глоток, Макс продолжал рассказывать ей о том, как он обыскал весь дом в поиске своего собственного оружия, и в стенном шкафу спальни нашел вот этот пакет с десятью тысячами долларов. Теперь Джеки пристально разглядывала его. Сунув руку в пакет, он достал оттуда десять стодолларовых банкнот и разложил их на столе, сказав, что все они меченные — вот в этом месте.

Теперь она, казалось, была заинтригована.

— Ты забрал у него деньги.

Это была вторая фраза, произнесенная ею.

— Он задолжал мне, — сказал Макс и подробно объяснил ей, что это и есть его комиссионное вознаграждение за её десятитысячное поручительство, и что остальные десять тысяч и золотые часы он оставил этой женщине.

— Но тысячу-то ты забрал.

— Я знал, что это его…

— Просто так взял и все?

— Хочешь сказать, не возникнет ли у меня в этой связи проблем?

Она жестом позвала его за собой, и он пошел, глядя сзади на её белую футболку, на то, как покачиваются её бедра, обтянутые голубыми джинсами, проследовав за ней через освещенную электрическим светом лампы гостиную и выходя на балкон, чтобы постоять здесь в темноте рядом с ней, облокотившись о металлические перила.

— Я хочу сказать, неужели это было так просто: взял деньги и ушел?

— Я взял только то, что он был мне должен. И ничего сверх того.

— Ты уверен, что это его деньги?

— Я знаю наверняка, что это те самые, которые ты привезла. Они все помечены.

— Значит, в том, что ты забрал их из чужого дома нет ничего особенного.

Джеки тихо заигрывала с ним, здесь, тремя этажами выше чернеющих внизу очертаний деревьев и зарослей кустарника, растущего во дворе, оранжевых огоньков фонарей, которыми была освещена дорожка, достаточно высоко для того, чтобы этой ночью Макс смог наконец почувствовать себя наедине с ней. Он знал, что она делает.

— Вообще-то не имею такого обыкновения.

— Но сегодня решил попробовать.

— Принимая во внимание, что́ это за человек.

— И то, как он зарабатывает эти деньги?

— Об этом я как-то не думал.

— Ты уверен, что он не станет звонить в полицию.

— Признаться, у меня промелькнула подобная мысль.

— Это уже радует.

— До некоторой степени.

— И от угрызений совести ты не страдаешь.

Она была совсем рядом. Стоило только протянуть руку и он смог бы прикоснуться к ней.

— Это несколько другой случай, — сказал Макс. Она выжидающе молчала, и тогда он продолжил: — Я не увидел бы в этом ничего особенного, даже если мне пришлось забрать у них полмиллиона и преспокойненько удалиться.