Читаем Ромул полностью

...насчёт того, почему Авентин остался за чертой города; он указывает две возможные причины: во-первых, то, что на этот холм удалялся плебс; во-вторых, что при ауспициях Рема птицы не велели выбирать это место.

(Перевод Т. Ю. Бородай)

20. ЛУКАН, МАРК АННЕЙ (39—65 н. э.)«Фарсалия»

1.95.

Братскою кровью у нас забрызганы первые стены.

VII. 432—439.

И, уходя от гражданских злодейств, безвозвратно Свобода

Скрылась за Тигр и за Рейн: столько раз претерпев наши казни,

Нас позабыла она, германцам и скифам отныне

Благо своё подаёт, на Авзонию больше не смотрит!

Я бы хотел, чтоб её не знавали наши народы!

С дней, когда Ромул набил свои стены отъявленным сбродом,

Их не к добру заложив при зловещем коршуна лете, —

До фессалийской резни, о Рим, тебе быть бы в неволе!

(Перевод Л. Е. Остроумова)

21. ПЛИНИЙ СТАРШИЙ (23—79 н. э.)«Естественная история»

III. 5. 66.

Ромул оставил город имеющим трое ворот; если верить некоторым источникам, то четверо — цифру больше четырёх никто не называет.

(Перевод Б. А. Старостина)

IX. 63. 136.

Я думаю, что в Риме пурпуром пользовались всегда, но во времена Ромула он предназначался только для трабеи.

(Перевод Г. С. Литичевского)

XIV. 14. 88.

Ромул совершал возлияния молоком, а не вином; об этом свидетельствует установленный им чин жертвоприношения, соблюдаемый и по сегодняшний день.

XIV. 14. 89.

Пить его (вино. — М. Б.) женщинам в Риме не разрешалось. Мы нашли среди других примеров рассказ о жене Эгнатия Метения, которую муж забил палкой до смерти за то, что она выпила вина из долия; Ромул его оправдал.

(Перевод М. Е. Сергеенко)

XV. 20. 77.

Почитается смоковница, родившаяся в Риме на самом Форуме, в Комиции, так как там путём совершения священного обряда были захоронены молнии, а особенно в память той смоковницы, которая, кормилица Ромула и Рема, первая дала кров в Луперкале этим основателям державы и которая была названа Руминалис, потому что под ней застали волчицу, кормившую младенцев своей румис (так называли сосцы), — это чудесное событие представлено в изображении из меди, которое посвятили рядом, поскольку будто бы смоковница сама перешла в Комиций, когда Атт Навий совершал авгурские наблюдения. И не без какого-то предзнаменования она засыхает и заботами жрецов возрождается.

(Перевод Г. А. Тароняна)

XV. 36. 119—121.

(119) Оно (миртовое дерево. — М. Б.) росло на том месте, где теперь Рим, уже при основании города; римляне и сабиняне, как сообщают, хотели вступить в сражение за похищенных девушек, но сложили оружие и очистили себя, окурив миртовыми ветвями в том месте, где теперь стоит статуя Венеры Клуацины: cluere означало в старину «очищать» (её храм находился на Форуме. — М. Б.). (120) Этим деревом пользуются для окуривания; его выбрали тогда потому, что сама Венера покровительствует союзам, и оно ей посвящено. Не знаю, не было ли оно первым, которое стали сажать в Риме по общественным местам по указанию пророческому и памятному. Среди древнейших святилищ имеется святилище Квирина, т. е. самого Ромула. Перед самым храмом долгое время росли два священных мирта; один назывался «патрициевым», другой — «плебейским». (121) Патрициев в течение многих лет был роскошно разросшимся, могучим деревом; пока сенат находился в силе, мирт этот был мощным, а плебейский — жалким и усыхающим. Затем он вошёл в силу, а патрициев стал желтеть; значение сенаторов начиная с Марсийской войны стало слабеть, и постепенно величие сената исчезло вовсе.

(Перевод М. Е. Сергеенко)

XVI. 5. 11.

Ромул увенчал лиственным венком Госта Гостилия потому, что тот первым ворвался в Фидены...

(Перевод М. Е. Бондаренко)

XVIII. 2. 6—7.

(6) Прежде всего были учреждены Ромулом жрецы — молитвенники о полях, причём он объявил себя двенадцатым братом в числе их — сыновей своей кормилицы, Акки Ларенции, дав этой жреческой коллегии в качестве священнейшего отличительного значка венок из колосьев, перевязанных белой повязкой; это был первый у римлян венок, почесть же эта давалась пожизненно и сохранялась даже за изгнанниками и заключёнными. (7) В то время надел в два югера достаточен был для римского гражданина, и никому не назначалось более значительных участков.

(Перевод М. Е. Сергеенко)

XXXIII. 9. 35.

При Ромуле и царях они назывались целерами...

(Перевод М. Е. Бондаренко)

XXXIII. 4. 9.

Статуя Ромула на Капитолии — без всякого кольца, так же и статуи других царей, кроме статуй Нумы и Сервия Туллия...

XXXIV. 11. 23.

...если бы на Капитолии не было статуй предыдущих царей, причём из них статуи Ромула и Татия — без туники...

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное