Рональд Лэйнг. Между философией и психиатрией

В Нетли Рональд познакомился с медицинской сестрой Энн Ханн. Энн была лейтенантом сестринского корпуса Королевской армии. Она поступила в него добровольцем в Эдинбурге, ей очень хотелось увидеть мир, и она считала, что служба сможет ей в этом поспособствовать. Из Эдинбурга ее перевели в Нетли. Там они и познакомились с Лэйнгом: она была медицинской сестрой в том отделении, где он служил лейтенантом. Их бурный роман скрашивал дни. Серьезных намерений у него тогда не было, им просто нравилось проводить время вместе.

Через год службы в Нетли молодой лейтенант Рональд Лэйнг продвинулся по служебной лестнице до капитана и был переведен в Каттерикский военный госпиталь в Йоркшире. Здесь ему вменялась в обязанность психиатрическая экспертиза: он должен был отличать настоящих больных от симулянтов. Работа эта была более скучная, чем та, что он делал в Нетли. К тому же роман с Энн практически закончился. Их развела армия: его направили в Каттерик, а ее в Германию. Но, как оказалось, все было не так просто.

В Каттерике Рональд узнал, что Энн беременна: в своем письме к нему она сообщала, что находится уже на шестом месяце. Вначале он попытался увильнуть от ответственности, но, поговорив с Джо Шорстейном, решил жениться. Энн демобилизовалась и вернулась к нему. Свадьба состоялась 11 октября 1952 г. в Ричмондском бюро регистрации актов гражданского состояния. Родители приглашены не были. 7 декабря у них родилась дочь Фиона. Через два дня после женитьбы Лэйнг написал прощальное письмо Марсель. И для него это было настоящей трагедией, его романтическая мечта разбилась о жизнь: «Для меня это было сопряжено с душераздирающими страданиями. Это было одной из самых сильных эмоциональных катастроф в моей жизни. Но в каком-то смысле это случилось прежде, чем я встретил Энн»[86]. Возможно, он так утешал себя, а возможно, что эти отношения и вправду были обречены на провал. Лэйнг был воспитан в традициях шотландского пресвитерианства, в рамках которых брак и семья играли очень важную роль. Марсель же выросла в светском обществе, она никогда не читала Библию и не думала о браке. В любом случае Энн и ее будущий ребенок навсегда разлучили Марсель и Рональда. Хотя они и встречались позднее, хотя Марсель еще не раз помогала ему, их роману не суждено было продолжиться.

Вскоре служба в армии подошла к концу, и в своих записях 18 мая 1953 г. Рональд подводил промежуточные итоги:

Служба почти закончена – осталось 4 месяца. Чего я добился? Ни черта. Все же у меня есть дочка, я женат, есть квартира, из меня выбили много бестолочи, у меня остались старые друзья, возможно, я причинил нестерпимую боль одному человеку, стал больше ладить с родителями, я вынужден был стать смиреннее, я обратился к Библии, Платону, Канту. Но вряд ли можно сказать, что я продвинулся в карьере[87].

Тогда он находился на пороге своего профессионального подъема. Перед ним только открывались перспективы.

Королевская Гартнавельская больница

В конце 1953 г., демобилизовавшись из армии, Лэйнг вернулся в Глазго и продолжил свою карьеру в Королевской Гартнавельской психиатрической больнице. Дела шли неплохо. У него были молодая жена и дочка. Благодаря родителям Энн они снимали квартиру на Нова Драйв, в Вест-Энде.

Отношения с родителями становились все напряженнее. По возвращении из армии он, в частности, не нашел своего любимого огромного письменного стола, а также любимого детского рояля, отсутствовали и первые эпистолярные опусы. Все это сразу же стало поводом для скандала. Куда этот стол делся, в семье Лэйнгов не могут выяснить до сих пор. Сам Лэйнг потом говорил, что Амелия изрубила его топором. Но есть и другая версия: возможно родители продали его, он был большой, занимал много места, а они не пользовались им, и им были нужны деньги. В любом случае, у Лэйнга об этом не спросили. С отцом все было в целом нормально, в то время как мать еще сильнее отдалялась. Возможно, она ревновала сына к невестке.