Рональд Рейган: хроника жизни и времени

В этих условиях в рамках конкретных шагов, разработанных президентскими советниками в связи с приближающимися выборами, руководимый Дж. Шульцем государственный департамент при поддержке Дж. Бейкера и М. Дивера, а самое главное, при поддержке Нэнси Рейган запланировал проведение встречи Рейгана с А. А. Громыко. Как пишет Дж. Ньюхаус, "стали просачиваться слухи о том, что г-жа Рейган очень хочет, чтобы ее мужа вспоминали добрым словом за то, что ему удалось уменьшить риск ядерной войны. Лишь в 1984 г. она стала проявлять интерес к его месту в истории, сам же президент не проявлял никакой заинтересованности к тому, какой приговор вынесут ему потомки и какие требования предъявляет к нему история. Что же касается г-жи Рейган, то, однажды увлекшись этой идеей, она твердо решила довести ее до реализации". В подтверждение роли, сыгранной Нэнси Рейган в перемене, происшедшей в тональности рейгановских заявлений об СССР, Дж. Ньюхаус ссылается на слова М. Дивера из его автобиографии "За сценой": "Она лоббировала президента с тем, чтобы он смягчил свою линию в отношении Советского Союза"⁸¹. (В ноябре 1989 г. вышли в свет мемуары Нэнси Рейган "Мой черед", в которых она подтверждает, что ей приходилось сдерживать идеологические перегибы, которые позволял себе ее муж, в частности в отношении Советского Союза. "Нельзя допускать, чтобы две супердержавы не говорили друг с другом. Этого требует здравый смысл", — заявила она в интервью журналу "Ньюсуик".) Говорили, что аналогичный совет давал Рейгану и бывший президент США Никсон, единственный из бывших глав государства, к мнению которого Рейган прислушивался и с которым время от времени неофициально консультировался. Впрочем, наверное, и сам Рейган, а не только его советники понимал, что перспектива восстановления рабочих контактов с СССР с выходом на все больше беспокоившие американцев проблемы современности открывает перед ним единственную возможность говорить о сколько-нибудь конкретной программе второго срока его президентства. Следуя советам "петь свои антисоветские песни несколько более мягким голосом", Рейган стал "смещаться к центру сцены, к серединке, где и выигрываются все выборы, — писал Дж. Рестон. — Он разочаровывает консервативных республиканцев, которые изначально привели его в Белый дом, но набирает брльше голосов в центре и даже слева, чем теряет"⁸².

Прошедший огонь, воду и медные трубы всех рейгановских предвыборных кампаний, будь то в Сакраменто или в Вашингтоне, старый и испытанный консультант С. Спенсер, вновь привлеченный "рейгановской командой" к планированию и руководству политической рекламой президента в 1984 г., открыл секретное совещание с двумя другими консультантами, Р. Титером и К. Хачигяном, сообщением о том, что "рейгановская администрация выпустила все свои пули очень рано и весьма успешно в первые два года. Она выполнила все свои планы, все свои приоритеты, все свои программы. У них кончились боеприпасы. И наибольшим потрясением для меня оказалось то, что, как я узнал, у них ни черта не осталось в трубопроводе. У них нет ни одной идеи". Четырехчасовая магнитофонная запись совещания стала достоянием общественного внимания лишь в 1988 г., и, знакомясь с ней сегодня, кое-кто приходит к заключению, что, стань тогда, в июне 1984 г., содержание разговора известным американским избирателям, трудно было бы предсказать исход выборов. Из обмена репликами президентских консультантов становилось ясным, что ни у президента, ни у его ближайших советников не было никакого представления о том, что будет делать администрация в следующие четыре года в случае победы республиканцев на выборах: не только не существовало стратегического стержня в программе будущих действий, но и отсутствовала сама программа. Уж очень беспомощным и неспособным к самостоятельному мышлению выглядел президент в глазах хорошо знавших его людей — в их комментариях отсутствовало искреннее уважение к человеку, из которого они же на протяжении многих лет лепили образ разумного и многоопытного государственного деятеля. "Если бы его ранили в палец ноги, это очень помогло бы его избранию", — неожиданно вырвалось у Спенсера, и, испугавшись своих собственных слов, он поспешно добавил: "Выключите магнитофон. После окончания нашего совещания я эту кассету заберу"⁸³. (Никто не позавидовал бы Спенсеру, попади эта магнитофонная пленка в руки Нэнси Рейган.) Любопытно, что проникшие годы спустя в печать сведения об этом совещании основывались именно на этой пленке, которую у Спенсера, видимо, не хватило решительности уничтожить (а может, хватило сообразительности не уничтожать).