Ронины из Ако, или Повесть о сорока семи верных вассалах (Ako Roshi)

Дэндзо Сибуэ проявлял особую прыть, ожесточенно наскакивая и тесня Тораноскэ, который уже начинал нервничать и терять терпение. Мунин тоже сражался не на жизнь, а на смерть. В паузах, когда на мгновение замирал звон мечей, слышалось тяжелое прерывистое дыхание дерущихся.

— Пора! — наконец принял решение Тораноскэ.

Меч его, только что, казалось бы, с трудом отражавший сыпавшиеся на него удары, вдруг словно ожил и закружился в воздухе.

— Один готов! — раздался рядом торжествующий возглас Мунина.

По боевой стойке Дэндзо было видно, что он сдает. Тораноскэ медленно двинулся на врага, но тут посох Мунина, с гудением прочертив дугу, опередил его и опустился на вытянутую руку Дэндзо с мечом.

— Ох! — вскрикнул тот, бессильно уронив руку, и в то же мгновение клинок Тораноскэ оборотной тупой стороной рубанул его по ключице.

Увидев, что их предводитель упал, пара оставшихся самураев Уэсуги ударилась в бегство, надеясь добраться до своих — резервный отряд они оставили далеко позади. Победа досталась Мунину и его людям легче, чем они ожидали. На площадке, где еще недавно сражалось восемь бойцов, сейчас осталось только четверо. Двое противников сбежали, еще двое со стонами корчились на траве.

— Задали мы им перцу! — с довольным видом подытожил Мунин. — Только уж больно просто все получилось. Мало чести в такой победе.

— Да уж, надо бы и нам выйти с ручками для мотыг…

— Нет уж, у вас с мечами–то лучше получается, — возразил Мунин. — Однако ж здорово мы их расчехвостили!

— И что будем с ними делать?

— Тут вроде река была, — бросим их в воду. Если воды маловато, запустите водяное колесо. А уж дальше пусть сами плывут. Слышь, Кимбэй, ну–ка, тащи их туда!

— Слушаюсь! — отвечал бородатый верзила, направляясь к распростертому на площадке Дэндзо. Тот смотрел исподлобья со страшной гримасой на лице. Заметив, что раненый схватил валявшийся рядом меч, слуга отскочил в сторону, но в этот миг Дэндзо, ко всеобщему изумлению, вонзил острие себе в живот.

— А! — невольно выдохнули все четверо.

Тораноскэ бросился было остановить несчастного, но Мунин окликнул его:

— Не тронь! Пусть!

— Поистине этот человек достоин уважения! — торжественно промолвил он изменившимся голосом, будто бы с трудом роняя слова. — Желаете ли, чтобы я стал вашим кайсяку? Я Мунин Оиси из клана Цугару, родич Кураноскэ. До того как уйти в монахи, получал содержание в триста коку!

Приподняв голову, Дэндзо Сибуэ улыбнулся и кивнул. Мунин поправил воротник, подошел поближе, повернулся к Тораноскэ и, взяв у него меч, смерил взглядом клинок.

На краткий миг зимнее небо прояснилось, и в провале меж туч холодно блеснула звезда.

— Не обессудьте! — промолвил Мунин, сделав шаг вперед. Его спутники замерли в ожидании.

Хаято, отыскав лодку и оставив ее в условленном месте, поднялся на берег. Вскоре он с удивлением увидел, что Дзиндзюро спешит к реке один.

— Что случилось? — спросил Хаято.

— А, даже говорить об этом неохота! — махнул рукой Дзиндзюро.

Изобразив, будто вспарывает себе живот, он пояснил:

— Дэндзо Сибуэ того…

— Что?!

— Никто из наших больше не появлялся?

— Ни одного так и не было.

— Значит, заблудились, переиграли план. Эх, бедняги!

— Там был Оиси со своими людьми?

— В том–то и дело, что нет! Я и сам хорош! Купился на подставку и чуть не попался. Думал, Кураноскэ там — вот и полез, как дурак. Хотел его прикончить, а меня самого так приложили!.. Мастерски старикан меня бросил… Тоже, между прочим, Оиси, только зовут его Мунин. Страшный человек этот бонза! Я потом слышал, как он и его подручные сошлись в бою с Дэндзо Сибуэ и теми тремя. Для него драка, видать, любимое занятие. Я там спрятался за деревьями и слушал, как они рубились — так холодным потом обливался! Да уж, нашла коса на камень! Такому лучше не попадаться! Что и говорить, силен бонза и удал, но к противнику уважение имеет.

— Кто же он такой? Откуда взялся?

— Чего не знаю, того не знаю, но только он в родстве с Кураноскэ. В общем, перепутали его с тем Оиси… А того мы упустили. И куда он подался, неизвестно.

— Так что, он, значит, отправился в Эдо?

— Да наверное, так.

Хаято смотрел на Дзиндзюро и молчал. Он представил себе на мгновение Хёбу Тисаку, который ждет от них вестей в своей комнатушке с дождевыми подтеками по стенам на втором этаже маленького захудалого рёкана в Сиодомэ.

«Что же теперь будет?» — подумал Хаято и деловым тоном сказал:

— А может, еще немного подождем здесь?

— Ведь если еще ждать, скоро уж и рассвет. Жалко, конечно, Сибуэ, но, может быть, он на самом деле счастливей тех, кто остался в живых. Они, небось, к своему командору явиться теперь постыдятся. Да и для нас тоже расклад — хуже не придумаешь.

— Если разведать, где Кураноскэ скрывается в Эдо, можно попробовать еще раз. Все равно к нему его ронины станут наведываться, так что узнать, где он остановился, будет нетрудно.

— Оно, конечно, так, — задумчиво ответил Дзиндзюро.