Ронины из Ако, или Повесть о сорока семи верных вассалах (Ako Roshi)

42 События в Эдо

Тем временем случилось нечто, приведшее в волнение всех ронинов. Известие принесли Гороэмон Яда и Тодзаэмон Хаями. Они оба своими глазами видели Кодзукэноскэ Киру, так что смогли рассмотреть его лицо. Приняв дежурство по наблюдению за подворьем Уэсуги, Яда и Хаями бесцельно бродили по окрестностям, как вдруг наткнулись на небольшую процессию — по улице следовал какой–то паланкин с сопровождением: по бокам шло трое или четверо самураев внушительного вида. При виде процессии оба ронина насторожились, будто их одновременно какая–то муха укусила. Они приметили, что у них за спиной, в том направлении, куда двигался конвой, находился главный вход в усадьбу Уэсуги. То, что скромный паланкин сопровождала усиленная охрана, наводило на подозрения. Отбросив колебания, Хаями прошептал: — Давай бухнемся перед ними на колени. Может, приоткроют дверцу паланкина.

Яда, поняв, что задумал приятель, молча кивнул. Принято было падать ниц перед паланкином, если знатный родич из того же клана являлся к господину в усадьбу. В знак признательности гость обычно приоткрывал дверцу паланкина и кивал в ответ.

Паланкин приблизился к ним вплотную, и охранники уже мерили друзей испытующими взглядами. Те смотрели на процессию как ни в чем не бывало и, как только паланкин поравнялся с ними, тихо опустились на колени в ожидании.

Расчет был верный. Из паланкина послышался старческий кашель, и процессия остановилась. У обоих сердце готово было выпрыгнуть из груди от волнения. Как и было предписано обычаем, охранник отодвинул дверцу паланкина. И они увидели внутри тощего седовласого старца, который уставился на них, слегка приподнявшись на подушке.

— Вы кто такие будете? — спросил старец.

Это был не кто иной, как Кодзукэноскэ Кира, их заклятый враг. С бьющимся сердцем, стараясь не выказать обуявшего его желания немедленно прикончить негодяя, Яда, выказав подобающее смирение, тихо ответил:

— Подданные его светлости Мацудайры, правителя Хидзэна. — Люди мы маленькие, рода незнатного.

Кира с усмешкой кивнул. Дверца задвинулась, и паланкин двинулся дальше.

Яда и Хаями застыли на месте, провожая взглядом паланкин, который уже вносили в ворота усадьбы Уэсуги.

— Вот оно! — воскликнул Хаями, ошеломленно глядя на свою правую руку.

Яда, поджав губы, только кивнул в ответ.

В строгом наказе, который разослал всем Кураноскэ, говорилось, в частности: «Поскольку Кира наш общий враг, при встрече с ним не поддавайтесь порыву чувств и не действуйте в одиночку». Однако двое друзей, увидев ненавистного старца всего в нескольких сяку от себя, не могли не испытать потрясения. Только когда оцепенение прошло, они наконец смогли осознать, какую важность представляет сия неожиданная встреча для их предприятия, и с достоинством ретировались. Однако не означала ли эта встреча, что Кира живет именно в усадьбе Уэсуги? Это был вопрос без ответа. Немедленно были отряжены усиленные группы наблюдения в камуфляже к главным и задним воротам усадьбы Уэсуги. Хорошо было уже то, что теперь они знали наверняка: Кира все еще в Эдо. Теперь, если бы удалось удостовериться, что он вернулся в свою усадьбу в Хондзё, дальше уже оставалось только нанести решительный удар. От радостного волнения в этот сумрачный зимний день, обещавший закончиться снегопадом, все и думать забыли о холоде.

Кураноскэ на постоялом дворе в квартале Хонгоку до поздней ночи ждал донесений. Утром наконец сообщили, что Кира так и не покидал подворья Уэсуги, а дозорные продолжают вести наблюдение за усадьбой. Может быть, он просто заночевал в доме у сына? На следующий день все не могли дождаться ночи. Тюдзаэмон Ёсида тоже сгорал от нетерпения. Сказав, что пойдет посмотреть, он сам отправился на разведку. Уже подойдя к Адзабу, он повстречал Сукээмона Томиномори. Больше на дороге никого не было, так что они могли спокойно обменяться несколькими фразами.

Сукээмон сказал, что Кира пока не появлялся. Сам он с утра бродил по округе — то туда, то сюда, и сейчас его вскоре должен сменить Отака, тоже, как и он сам, любитель хайку. Тогда уж можно будет перекусить.

Зимние дни коротки — уже начинало смеркаться. Набежавшие со вчерашнего дня темные тучи тяжело нависали над городом.

— Ну–ну, молодец! — похвалил Тюдзаэмон младшего товарища. — Сейчас–то уж я сам пригляжу, а ты иди, перекуси.