Ронни. Автобиография (ЛП)

Единственное, что промелькнуло у него в мыслях, было: «Бежать». Так что мы бросили нашу еду и рысью выбежали из кафе прямо к нашей машине. В ту ночь нашим водителем была какая-то мягкая женщина — само собой, никудышный шофер. Рокеры бросились вслед за нами. Джефф сел за руль и дал газу, женщина уплыла на место пассажира, а я, лишь только увидел, что заднее окно открыто, сломя голову прыгнул в него. Эти парни в коже добрались до машины и начали колотить по ней, так что Джефф дал задний ход, отбросив одного из рокеров к бензиновой цистерне, а потом резко рванул вперед и отбросил еще одного рокера к стенке. Эти парни теперь просто пылали от ярости и всё еще пытались залезть на машину или стукнуть по ней, в то время как мы выруливали оттуда. По тому же сценарию развернулось действо на поезде в Италии, на этот раз по-итальянски. Нам опять удалось смыться.

Спустя какое-то время мои успехи в «Birds» позволили мне собрать достаточно денег на свою первую заказную гитару. Мне сделали её у Джима Маршалла из Илинга, а Терри Маршалла (он сопровождал братьев Эверли и был почитаемой персоной) подобрал её для меня. Это был инструмент с переделанным корпусом от «Фендера Телекастера» с 12-струнным грифом от «Данэлектро», которую я заказал перекрасить в изумрудно-зеленый цвет. Здесь же мне сделали колонку-«шкаф» с двойным корпусом — такую огромную штуку с восемью 30,5 — сантиметровыми громкоговорителями в каждом отделении корпуса вместо обычных четырех. В то время Пит Таунзенд прославился благодаря тому, что все его динамики находились в одном «шкафу». Он пришел к Маршаллу, когда я покупал свой, и когда увидел мою колонку, то посмотрел на меня и сказал: «Ах ты негодник!» Я в этом плане «побил» его. Я даже зашел еще дальше, приблизив мощность своего усилителя к 200-м ваттам. У регулятора громкости был максимум только до 11-и.

Таким образом, мы проводили наше время, играя вместе и знакомясь друг с другом поближе. Когда кто-то начинает вспоминать, как же хорошо было в эти старые добрые времена, и говорит, что тогда он не знал, насколько это было замечательно — я знал это. Я знал, как были хороши Клэптон, Таунзенд и Ричардс, когда они только-только прорывались наверх. Нетрудно было заметить, что они — восходящие звёзды.

Что касается Клэптона, то я встретил Крисси — девушку, ставшую моей первой женой — когда был на концерте его группы «Yardbirds» в клубе «Crawdaddy». Она тогда была с Эриком, и все время присутствовала там, когда «Yardbirds» играли в качестве основной воскресной группы. Я бывал там же, потому что мне нравилась их музыка, особенно игра Эрика. Это был вечер, когда их игрок на гармонике Кит Рельф не пришел на выступление, так как заболел. Один из группы спросил: «Кто-нибудь здесь играет на губной гармошке?»

Мои товарищи подтолкнули меня вперед с криками: «Он играет, он играет!», и так я поджэмовал с «Yardbirds». Мы сыграли «I’m A Man» («Я — мужчина»), и они, видимо, посчитали, что у меня неплохо получается, так как дали мне несколько раз посолировать.

После концерта они сказали: «Пусть этот парень придет к нам за кулисы, этот — похожий на Клеопатру» — им понравилось, как я играю, и это еще больше усилило мою уверенность в своих силах.

Как-то так Крисси стала моей девушкой, и Эрик всегда напоминал мне об этом, где бы мы не встретились: «Ты увел мою пташку, Вуди». Крисси была теперь моей девушкой, и она была действительно особенная — но не буду врать, что единственная.

У Пита Макдэниэлса была квартира на Уэстборн-гроув с массой комнат, где мы устраивали вечеринки, так что мои лондонские похождения начались отсюда. Когда я покинул родительский дом, то у меня появилась квартира на Эджхилл-роуд, в которой я жил с несколькими друзьями, в то время как Крисси еще проживала со своими родителями. Немного времени спустя после моего новоселья её родители убыли на север. Она решила остаться в семье, а так как они переселились, это сделал и я.

Как-то в 1965 году я ошивался в «Отважной Лисе» — пивной на Уордор-стрит, где любили тусить многие музыканты, как вдруг туда вошел паренек в длинной шахматной куртке Коко-клоуна с колтуном на голове — почти таким же, как у меня — и увесистым бланшем под глазом. Мы посмотрели друг на друга, и он запросто подошел ко мне и сказал: «Привет, лицо, как дела?» Этим парнем с синяком был Род-Мод Стюарт. Мы стали родственными душами. У него только что вышла пластинка под названием «Good Morning Little School Girl» («Доброе утро, маленькая школьница»), которая начала своё восхождение в чартах. Я слышал его музыку и мне нравилось то, что он делает. Он сказал мне то же самое по поводу моей музыки. Так что в то время этим двум типчикам с одинаковыми прическами рано или поздно суждено было встретиться.