Ронни. Автобиография (ЛП)

Это было очень клево, когда Стигвуд подписал для нас контракт с лейблом «Reaction» в конце 1965 года (владельцем которой он, кстати, и был), так как это означало, что мы теперь в очень хорошей компании. Мы особенно любили ходить к нему в офис, потому что никогда нельзя было предугадать, кого там встретишь или что там произойдет. Однажды после полудня, когда мы были там, туда зашел безумный барабанщик «Cream» Джинджер Бейкер — он приблизился к Стигвуду и заявил ему: «Ненавижу этот галстук, что сейчас на тебе», затем схватил ножницы и отрезал его совсем.

Мы знали, что не являемся такими уж большими звездами, но считали себя достаточно успешной группой. Однако, по неведомым причинам, у Стигвуда был свой взгляд на вещи, и он стал носиться с навеянной откуда-то свыше идеей о том, что нас надо реорганизовать. Он заявил, что желает изменить концепцию группы, и первым шагом к этому будет смена названия с «Birds» на «Birds-Birds». Ха?

Я до сих пор задаюсь вопросом — зачем? Для меня это не имело никакого смысла, как и для всех нас, но он уверял нас: «У вас теперь новый менеджмент», и обещал нам целый мир впридачу, если мы начнем действовать по его схеме. Мы впали в замешательство и всё спрашивали его, уверен ли он в этом. А он продолжал говорить нам: «Поверьте мне, верьте мне». Мы так и поступили.

К несчастью для нас, ничего чудесного не произошло. Мы сделали с Робертом одну запись на «Reaction» — обработку «Say Those Magic Words» («Скажи эти волшебные слова»), которая была большим хитом у «McCoys» — но она провалилась в чартах. Наше новое название только запутало фанов, которых мы уже имели. К концу 1966 года с нами уже ничего не происходило. Мы завершили свою карьеру. Оставшаяся от нас четверка развалилась, так как нам было некуда идти дальше, нечего больше делать в группе, и мы чувствовали, что наша падшая лошадь уже достаточно наскакалась.

Я до сих пор получаю чеки с отчислениями «Birds». По-моему, последний из них был на 17,06 фунтов.

4. Ученье

Мои передвижения из группы в группу объясняются в основном моей сверхъестественной способностью быть в нужном месте в нужное время. Судьба, удача и талант приходят мне на помощь, когда я этого хочу, и всё приходит ко мне на блюдечке с голубой каймой.

Группа, которая называлась «Yardbirds» в то время, когда мы назывались «Birds», просуществовала не намного дольше нашего, но она осталась легендой в истории рок-н-ролла, потому что взрастила в себе трёх величайших гитаристов — Эрика Клэптона, Джеффа Бека и Джимми Пейджа.

Клэптон пришел в неё на смену прежней лид-гитаре — Энтони «Топу» Топэму, а Джефф Бек пришел на смену Клэптону. Собственно, первоначально заменить Эрика планировалось Джимми Пейджем, но он был тогда занят и порекомендовал Джеффа. Позднее, когда первый басист группы — Пол Самвелл-Смит — «Кричащий Череп» — решил уйти, Джефф порекомендовал взять вместо него своего товарища Джимми. Так что Джимми начал с баса, но почти сразу же переместился на лид-гитару, которую он разделил с Джеффом, что Джеффу в общем-то не очень нравилось, так как он не мог долго разделять позицию с Джимми (или с кем-либо вообще, если на то пошло), и вскоре он тоже решил уйти.

Вы все еще здесь? Отлично. Я ходил на «Yardbirds», когда бы они не появились в Ричмонде, и всегда любовался на игру Джеффа. Он был одним из первых в музыке, кто стал появляться с электронным дисторшном; он смешивал ножные педали, фуззтоны и фидбэк, и, в общем-то, подготовил почву для такого саунда, с которым Хендрикс позднее прославился как со своим собственным.

Я много раз встречался с ним в конце его карьеры в «Yardbirds» в клубе Питера Спринфеллоу «Mojo» в Шеффилде. Это были чудные времена. «Birds» тогда только распались, я искал работу, так что когда я узнал, что Джефф покинул «Yardbirds», то позвонил ему. Я не был уверен, помнит ли он меня, но он сказал, что помнит отлично, и я вздохнул с облегчением перед тем, как спросить его: «Что ты собираешься делать?» Он усмехнулся и сказал: «Ты намекаешь на то, чтобы нам создать вместе группу?»

Немного погодя мы уже мчались в его «Корвете-Стингрей», включив на полную катушку музыку — мы демонстрировали друг другу то, что любил каждый из нас. Перед тем, как мы начали копить риффы и приемы на гитарах, нами активно поглощались Бадди Гай, «Vanilla Fudge» и чикагский блюз. Я ничуть не утратил творческого энтузиазма и был готов при первой же возможности его проявить. Первые 2 месяца 1967 года мы провели вместе, репетируя в студии на Джеррард-стрит в Сохо перед тем, как отправиться на гастроли.

В состав группы вошли: Джефф, я, затем вокалист, которого пригласил Джефф — по имени Родерик Дэвид Стюарт, и им же выбранный барабанщик — параноидальный типчик, похожий на Вуди Алена, которого звали Микки Уоллер. Мы были готовы роковать, попасть в Америку и завоевать её всей нашей новой командой, и, учитывая американский опыт Джеффа, мы чувствовали, что нас ничего не остановит на этом пути.