Ронни Джеймс Дио. Автобиография. Rainbow in the dark

Джек придумал классное соло в песне «Lover», и, вкупе с его энтузиазмом, мы оставались чертовски довольны таким изменением. Состав, кроме меня, Ники и Билли, постоянно менялся. Остальные парни приходили и уходили. А я взял на себя обязанности басиста.

Появилась компания Sears Roebuck. Мы с Ники часто пускали слюни, разглядывая в каталоге раздел с гитарами, и решили скинуться и заказать электрический бас Silvertone. Когда приехал мой новый инструмент, а свой старый контрабас я забросил, мы перешли к более традиционному рок-н-рольному формату. Теперь мы с Ники лучше понимали друг друга в музыкальном плане – две гитары – и принялись в срочном порядке сочинять песни. Материал получался отвратительным, но постепенно мы изучали формулу.

Тогда же я впервые столкнулся с творческим эго. Билли постоянно диктовал, в каком направлении нам двигаться, поэтому выбор музыки стал настоящей битвой, в которой предстояло выжить. Мы созвали собрание, не пригласив Билли, и вдруг остались без вокалиста. Мы не собирались идти на поводу у этого зазнайки, который даже на инструменте не играл! Кем он себя возомнил? Но мы понимали, что необходимо найти певца.

Ники знал слова каждой песни Элвиса, поэтому стал нашим очевидным выбором. Но сам Ники себя в этой роли не видел. Он лишь хотел играть на гитаре, и мы уважали его решение, поэтому попробовали найти ему замену из своих источников. Попробовали всех, кто изъявил желание, но безуспешно. И Ники пришлось встать за микрофон, чего он жутко не хотел.

Следующие несколько месяцев все мы, включая Ники, страдали от его попыток петь живьем. Петь он умел и на кассете звучал хорошо, но живьем не справлялся. Слишком слабые голос и техника. Когда мы решили, что нужно продолжить поиски вокалиста и рассмотреть другие варианты, Ники выдохнул с облегчением.

Несмотря на все мои протесты, выбрали меня. Вокального опыта у меня не было. Я спел в школьном хоре на спектакле, но был уверен, что этого явно недостаточно, чтобы встать за микрофон. Однако будучи участником группы, мне пришлось подчиниться решению коллектива. К нашему общему удивлению (больше всего – моему!), как только я открыл рот и начал петь, стало слышно, что у меня получается – и дается довольно легко.

Я был поражен, что мой певческий голос настолько мощный и справляется с песнями, которые мы исполняли на шоу. Хоть я, как и Ники, предпочитал играть лишь на своем инструменте, жребий был брошен. Теперь я стал еще и вокалистом. Понял, что могу имитировать почти любого певца и достаточно умен, чтобы оставить и усовершенствовать лучшие фишки каждого из них. Это оказалось проще всего.

Теперь мне пришлось быстро научиться быть фронтменом. Как только я понял свои вокальные возможности, сразу же целиком посвятил себя новой роли, забыв обо всем на свете. Вдруг мы смогли экспериментировать, и оказалось, стали привлекать гораздо больше внимания, и мне повезло, потому что все для меня могло сложиться совершенно иначе. Когда в 1960 году я окончил школу Кортленда, мы с Поли Консройем поступили в университет Баффало изучать фармакологию. И я считал, что смогу заниматься группой, не бросая при этом учебу. И однажды, осенью 1960-го, во время поездки из Кортленда в Баффало, Поли пришла в голову идея назвать группу Ronnie Dio and The Prophets – как мне казалось, такое название выделялось на фоне всего остального. Спустя несколько месяцев я ушел из колледжа, потому что реально хотел попытать счастья с группой. Убедил родителей, что, если ничего не выйдет, я всегда смогу вернуться к учебе.

Стараясь делать для группы все возможное, в свободное время я вел себя далеко не как ангел. И пусть даже бо́льшую часть времени я тратил на репетиции и уроки, но на озорство и хулиганство время находил всегда. Флойд жил рядом с автосалоном, и прямо за ним можно было срезать через переулок к его дому. За главным корпусом в переулке всегда было припарковано десять или двенадцать машин, и наше любопытство неизбежно привело к тому, что захотелось увидеть их поближе. Мы обнаружили, что почти во всех машинах ключи уже в зажигании, и сразу пришла в голову прекрасная мысль. Мы решили, что стоит более тщательно изучить обстановку.

Автосалон закрывался в 5 часов вечера, и, как обычно, все предусмотрев и продумав наперед, мы прождали еще один час, а потом только пошли в переулок. Поначалу мы подумали, что ключи вытащат, а машины закроют, но нет – ключи оказались на месте! Прямо-таки поймали удачу за хвост!

Мы хоть и считали себя умными, но нам все же не хватило мозгов понять, почему все машины, стоявшие за автосалоном, разной марки и моделей. Это же все-таки автосалон «Шевроле», но стояли «Форды», «Доджи», «Бьюики» – не имеющие отношения к «Шевроле». Ответ нашли, когда было уже почти поздно.