Роннская Академия Магии. Кафедра демонологии

— Дар чародейства, к великому нашему сожалению, встречается еще реже. Один воспитанник в пять лет считается огромной удачей. Можете себе представить? Чародей — это маг-художник. Созданный им набросок способен унести нас с вами в прошлое. Маг, будто путешественник во времени вновь переживает запечатленные рукой мастера события. Не маг просто любуется мастерски сделанным рисунком. Так что магистр-чародей, воспитывая одного ученика, который, как правило, не остается в Академии, а уходит на службу (за которую более чем щедро платят, чародеи нарасхват.), в основном занимается тем, что ведет хронику преподавательских будней. Мы не…

— Дэми Кара.

— Лестница-позвоночник… Правда, замок похож на огромного древнего зверя? А эта лестница — его позвоночник.

— И этот монстр проглотил нас…

— Почему монстр, Алан? Наоборот… Огромный, добрый зверь дал приют. Разрешает нам жить у себя в животе и учиться.

— Конечно, родная. Конечно, — и Алан поцеловал Эмму в нос.

Кроме них у лестницы толпился весь курс. Это была традиция — чаропортрет курса в конце учебного года вместе с куратором. Чародей суетился, пытаясь всех расставить по местам.

— Встаньте так, чтобы всех было видно.

— Действительно, — обратилась к студентам магистр Дин, — не прячьте свои юные прекрасные лица. Мало ли какие преступления вы совершите в своем славном будущем? Когда боевые маги из отдела расследования придут в архивы, нам будет, чем им помочь.

Все засмеялись, а руки чародея запорхали нал листом бумаги.

— Дэми Кара. Дэми Кара, — обеспокоенный голос Верховного стучался в сознание, застревая в ватных сугробах.

Запах. Какой… Отвратительный, резкий запах. Надо повернуть голову, иначе ее вырвет. Этот запах бьет прямо в нос. Ха-шиии-рри.

Тонкие морщинистые пальцы, усыпанные разноцветными крапинками пятен, шрамами и ожогами держали маленький пузырек темно-зеленого стекла. Странно, что такая изящная вещица была наполнена таким жутким содержимым.

— Ну вот, очнулась. Вставай, девочка, вставай… Нам с тобой поговорить надо.

— Линда… Ты… — Албертон посмотрел на профессора зельеварения. Они уже давно понимали друг друга без слов.

— Да, Верлих. Я почти… Почти уверена. Кара — Эмма Гриффс, бывшая воспитанница Академии Ронна и моя несостоявшаяся аспирантка. Самая способная и перспективная…

Они говорили так, будто она их не слышит… Надо открыть глаза, встать… Надо.

Магистр Дин поддерживала Кару, не обращая внимания на съехавшую с плеча огромную шаль, и, слегка кивнув Верховному, открыла портал.

Шкафы… В одном — жизнь, в другом — смерть. «Жизнь и смерть… Стоят и смотрят друг другу в глаза, девочка. Как мои шкафы» — прозвучал в голове знакомый голос. Еще она почувствовала кисло-сладкий вкус ароматного, густого горячего напитка. Кажется, она его любила. Когда-то…

— Вот, Эмма — пей.

Голова кружилась. В сознании еще звенели голоса, толпились непрошеные образы, но ей все же было уже лучше. Она посмотрела в ярко-синие глаза. Такие… молодые на стареньком, сморщенном лице. И такие знакомые.

— Не смотри на меня так, — старушка засмеялась. Будто варево в огромном котле булькнул смех зельевара, — не смотри. Я буду называть тебя Эмма, нравится тебе это или нет.

— И я тоже. Эмма…

— Чай.

Женщина в белоснежной маске и перчатках обняла зеленого опоссума. Старушка в огромной вязаной шали неопределенного цвета с рельефно вывязанными черепами вытерла набежавшую слезу узкой ладонью в разноцветных пятнышках:

— Вы… Потрясающе смотритесь вместе, — пробормотала она. Ну да ладно, — давайте пить кисель.

Они пили кисель с еще теплыми булочками от Марты и болтали обо всем. О том, как используют демоны слезу единорога в составе своих зелий, о том, что помнят об Эмме Гриффс магистр Дин и опоссум. Кара слушала их с интересом, впервые за последнее время, не чувствуя ни страха, ни боли. И это было замечательно.

— Ты хочешь все вспомнить, девочка? — голос магистра Дин звучал откуда-то из-за шкафов, куда она ушла якобы за новой порцией киселя.

— А это… возможно?

— Думаю, да. Хотя, наверное, не сразу. Давай-ка мы с тобой начнем… вот с этого… Чай.

Опоссум внимательно посмотрел в прорези маски, будто хотел поддержать, и тоже скрылся за шкафом. Вернулся крыс с пузырьком, внутри которого мерцала маленькая голубая звездочка.

— Это же…

— Ты прекрасно знаешь, что это, Эмма. Удивительная ирония судьбы, не правда ли? Дипломная работа, над которой ты работала. Она касалась зелий, помогающих восстановить частичную потерю памяти.