Роннская Академия Магии. Кафедра демонологии

Кинжалы, потерянные воительницей в лесу, когда она пыталась сбежать от своих, уже добрались до Академии вместе с Эммой. На самом деле артефакты искали девочку — ребенка, которого магистр Дин принесла в Академию. Вместе с младенцем на дне корзинки спал детеныш болотного опоссума — самого ядовитого существа королевства. Зверек, наделенный магией и слюной со стопроцентным ядом. Приручить его и использовать как материал для исследований — мечта любого зельевара, а тут такая удача. Магистр Дин рискнула. Три года она работала над зельем, которое позволило бы смертоносному существу заговорить. В его разумности и высоком интеллекте она не сомневалась.

— А что сделала магистр Дин для того, чтобы ты перестал шантажировать студентов?

— А ты не так глупа, как кажешься, Ярборро. Правильные вопросы задаешь. То есть про кинжалы дальше слушать не будешь?

— Буду. Прости…

— Эмма раскопала об этих кинжалах все, что могла. Поначалу она и со мной-то дружбу завела с корыстной целью, — крыс усмехнулся, — подкупала чем только могла. Алан Ярборро в ней души не чаял, так что, когда сладости из столовой Академии поднадоели, в ход пошли кулинарные шедевры родового имения вашего высочества, — Чай склонился перед Джен в глубоком изящном реверансе. И как только этому толстому опоссуму удается так грациозно двигаться?

— Мама… Мама прошла этот ритуал, да? Ей было плохо, а потом она вдруг стала метать кинжалы без промаха. Все верно… Все… Все сходится, Чай.

— Знаю…

— Ты… Ты был там, с ней?

— Я не хотел. Я отговаривал ее, как мог. Я даже выкрал эти булавки и притащил их Фрее. Удивительно, что ее назвали так. Хотя… Может рини записку в корзинку положили? Не знаю. Только девочка была еще слишком маленькой. Ничего не вышло — Дин отдала Эмме ее любимую игрушку обратно. Джен, отдай кинжалы матери. Эмма вспомнит, и все встанет на свои места. Кинжалы нельзя долго держать у себя. Они отнимают силу у того, кто не прошел ритуал.

— А кто прошел?

— Кто прошел и ВЫЖИЛ, те метают без промаха. Это все, что я знаю, принцесса. Но это — Договор. Договор с духом, понимаешь? Злым, опасным, несущим смерть и разрушение духом. Я не знаю, какая за это, в конце концов, наступает расплата. Но она, скорее всего, есть. У Эммы уже нет пути назад. Но у тебя… У тебя еще есть шанс не связываться. И мой тебе совет, Ярборро — забудь.

ГЛАВА 20

— Кара… — прошептал Алан Ярборро, — ты же понимаешь, что у меня не было выбора…

— У меня сердце разрывается, Алан, — глаза в прорезях маски блестели от слез.

— Пойми. Для Джен очень важно быть просто студенткой. Такой, как все. И отбывать наказания в том числе. Все под контролем, поверь мне. С ней ничего не случится, я тебе обещаю.

— Я верю. И — да, я понимаю. Понимаю…

Кара плакала, обнимая дрожащую Джен, плакала она и потом, когда он уже вел ее в свой кабинет, подальше от любопытных взоров… А сейчас… Она опять была от него далеко, злясь на себя за проявленную слабость. И от этого становилось нестерпимо больно.

— Кара… — сделал он шаг к ней, удивляясь все же, что не может назвать ее Эммой.

Сердце Эммы остановилось много лет назад. И он помнил этот момент. Слишком хорошо помнил.

Женщина в маске кивнула. Отвернулась. И вдруг замерла посреди кабинета, не сводя глаз со стола.

Маг, проследив за ее взглядом, застыл. Ни одного огромного роскошного букета там не было. Стояли в стакане какие-то невзрачные красненькие цветочки.

Первым желанием боевика было отдать приказ оцепить здание и найти виновных, но вместо этого он еле успел подхватить женщину на руки:

— Эмма, — все-таки выдохнул он.

Нестерпимо болели запястья. Она открыла глаза. Ее комната. Руки. Такие белые. Что-то маленькими красными огоньками горит на руке. Она перевела взгляд.

— Чай, — голос хриплый, еле слышный. В горле пересохло и саднит.

— Очнулась, — подпрыгнул опоссум, одевая и на другую ее руку маленький венок из ярко-алых крошечных цветов.

— Чай… что это?

— Болотные огоньки. Если змея укусила — первое дело. Нас поначалу змеи ой как кусали. Их на болоте много. Потом, конечно, перестали. Они ж от яда опоссумов мрут. Но укусы от них дико чешутся. И шерсть выпадает. Так вот если сразу поесть болотных огоньков — пройдет быстрее. Только… Боюсь я, что средство это, только на нашего брата действует. Но… Может, тоже съешь, а? — крыс поднес к ее лицу маленький букетик.

— Кара. Кара. Эмма. Любимая… Пожалуйста, очнись, — он накрыл ее губы долгим, нежным поцелуем.

— Алан…

— Я здесь… Вставай, я тебе помогу.

Она сделала неуверенный шаг вперед. Подрагивающей рукой погладила лепестки. Улыбнулась каким-то своим мыслям. Вытащила букетик из стакана, поднесла к лицу.

Сердце сжалось от счастья, когда белоснежная маска с горящими глазами развернулась к нему, прижимая к себе цветы.

— Спасибо… Мои любимые.

Боевик был счастлив. Как ребенок. Нет — больше. Ребенку еще расти и расти до такого счастья.

Конечно, он обо всем догадался. Еле заметные следы лап на столе (что-то липкое — скорее всего вештиверовый джем), да пара ядовито-зеленых шерстинок, говорили сами за себя.